– Маргарита Карловна, – грудью на защиту брата встал Валерка, пряча смех в глазах. – Вы поймите, дорогая наша, бесценная, это не он…

– А кто? – впёрлась взглядом Марго Карловна, готовясь, кажется убить.

Упасть сверху и пришлёпнуть, как таракана. Быстро и безболезненно, следуя гуманным принципам отечественной медицины.

– Любовь, – выразительно ответил Валерка. – Кайся!

И ощутимо ткнул под рёбра Леонида, заставив вздрогнуть, чудом не подпрыгнуть, изобразив слона в посудной лавке, с его-то ростом под метр девяносто.

– Каюсь! – отчитался, как пионер – всем ребятам пример, Леонид.

Опомнился, припомнил единственное знакомое произведение искусства с изображением кающегося человека.

Что ж, оставалось верить, что Мария Магдалина из него получилась приличная…

– Не знаю, что делать с тобой, Лёва, – улыбнулась Марго Карловна. – На свадьбу чтобы пригласил! – выдала она безапелляционно, оставалось согласно кивнуть.

– Слушай, позвать бывшую консультировать нынешнюю – это прямо разгул либерализма и толерантности, – фыркнул Валерка, когда они уселись за стол.

– Во-первых, Лиат не моя бывшая…

– Совместный ребёнок красноречиво это доказывает, – согласился Валерка, забрасывая в рот тефтелю.

– И пациентка не моя нынешняя, – спокойно продолжил Леонид, флегматично жуя салат из моркови.

– То, что на ушах стояла половина отделения, включая саму Марго Карловну, и вызов одного из лучших кардиологов города из-за банального осложнения при диагнозе Феи указывают на это, – выразительно кивнул Валерка.

– Имя, значит, уже известно?.. – пробурчал Леонид.

Прямо тесная африканская община, а не клиника, состоящая из нескольких корпусов, раскинувшихся на пару остановок общественного транспорта.

– Об этом знала вся школа, не исключая младших классов, – процитировал Валерка слова известной песни* – Лёка уже планирует, какие салатики готовить на свадьбу, бабуля мечтает о правнуках от Того Самого Одина, отец наводит справки, Фридманы рукоплещут, а я отбиваюсь от Настасьи. Подставил ты меня, брат, – подмигнул он.

– Тебя-то чем? – жуя сосиску, поинтересовался Леонид.

Реакция честного семейства не удивляла. Жил бы он последние годы рядом, к нему бы привыкли, меньше обращали внимания. Сейчас же он сам по себе новость, как для родных и близких, так и для медицинского сообщества, что говорить о личной жизни. Все люди любопытны, врачи не исключение.

– Настя планировала, что ты на свадьбу с Марой пойдёшь, они платье выбирают, суетятся. Ясное дело, ты не последний вариант, но очень шоколадный, и вдруг… Фея. Фе-я, – проговорил он по слогам.

– А можно, я как-нибудь сам разберусь, с кем приходить на свадьбу, хоть на свою, хоть на твою? – утомлённо проговорил Леонид.

Как же отлично он жил за почти две тысячи километров от семьи, какими же родными они все были, деликатными. Любо дорого вспомнить!

– Ладно, – махнул рукой Валерка. – Не обращай внимания, я шутя. Если серьёзно, бабушка озабочена, как бы «эта связь» не помешала твоей карьере.

– Тьфу, – чертыхнулся Леонид. – Сам знаешь, что помешало моей карьере, и что я потерял, никакая связь не смогла бы справиться лучше.

– Знаю, – брат поддерживающе похлопал по плечу, вставая из-за стола. – Идёшь?

– Иди один, – ответил Леонид, бросив взгляд на хвост небольшой очереди.

Взял лосося на пару, пюре и салат витаминный, не помешает. Отправился в третью терапию, опоздает к себе, но на семь-десять минут не критично. Было бы что-то срочное, уже сообщили, бросил бы Один салат и лосося и нёсся по коридорам с настырностью этой самой рыбы.

– Фея, добрый день, – сказал он, заходя в пятую палату.

Фея сидела на кровати, опустив ноги к полу, в розовой шёлковой пижаме из брюк и рубашки, волосы убраны подвязкой с бантом в цвет пижамы, тапочки с помпонами – фея по имени Фея.

– Позволь, я продолжу осмотр без посторонних, – вместо приветствия ответила Лиат, стоявшая рядом.

Один машинально оглядел «бывшую». Юношеская миловидность давным-давно растаяла, однако, с момента расцвета молодости, Лиат не менялась, лишь хорошела.

Слегка продолговатое лицо с тонким, чуть крючковатым носом. Леонид готов был биться об заклад, что тот подвергся искусной ринопластике, не был раньше нос, доставшийся от Абрама Наумовича, изящным.

Полноватая, с заметной грудью и широкими бёдрами, очерченными икрами ног с тонкими щиколотками – явно не один час в неделю отводится фитнес упражнениям, – копна тёмных вьющихся волос, собранных в высокую причёску.