А что, если бы он увидел ее, предположим, в очках, в толстых выпуклых очках? Или если бы она вышла из больницы с каверной в легких? Она оказалась бы одной из „неполноценных“: Рошкулец, Сергей Колосков…

Колосков…

Да, не раз она ловила на себе безмолвный взгляд Сергея, но не придавала этому никакого значения. Может быть, потому, что ей было не до того. Теперь она торопливо подыскивала оправдание своей нечуткости: его покорность и робость, которые мешали им узнать друг друга поближе. Но дело, конечно, было все-таки в том, что она тогда была слишком счастлива. Она просто не заметила этой любви, не обратила на нее никакого внимания.

Теперь лишь она задумалась о Сергее. Когда заболела. Когда ее счастье…

Она сунула записку на прежнее место, защелкнула замочек сумочки, слабой рукой положила ее на стул, стоявший в изголовье.

Нет, нет! Как бы несчастлива она ни была, как бы ее ни растрогало то, что рассказал Хайкин… Теперь это немыслимо…

Между тем в палату начали входить посетители, и неожиданно перед ней очутился… Сергей Колосков.

Он был, как всегда, гладко выбрит, коротко острижен, легко одет. Все на нем было чистое, ладное. Из-под ворота гимнастерки выглядывала белоснежная полоска подворотничка.

Он стал искать Софию глазами еще с порога. Подошел бочком, как всегда стараясь спрятать от нее свой пустой рукав, аккуратно засунутый за пояс и прикрытый огромным букетом георгинов.

Он поздоровался с ней несколько церемонно, нерешительно оглядываясь, не зная, куда девать букет.

София быстро убрала со стула сумочку и пригласила его сесть, а для цветов указала место на тумбочке. Однако он продолжал стоять.

Они обменялись несколькими обычными вежливыми фразами, каждый из них остерегался любопытных взглядов и следил за своим голосом, за выражением лица.

— Мальчики без ума от ваших рассказов, — пыталась Софика завязать более непринужденный разговор. — Вы им рассказывали про Алешу…

— Да, правда, — вздрогнул Сергей, застигнутый врасплох. — Случилось как-то, в свободную минуту я начал рассказывать им про фронтовые приключения. А потом они уже мне не давали покоя. — Он через силу улыбнулся. — Хм… приходилось каждый раз припоминать что-нибудь новое. Я тянул эту повесть, сколько мог.

Он вдруг густо покраснел и сразу же затем стал необычно бледен.

— Как воспитательница, я очень вам признательна, — серьезно проговорила София. — Насколько я понимаю, герой ваших рассказов полюбился мальчикам своей воинской доблестью.

— А, ладно… — Он слегка усмехнулся, явно желая кончить разговор на эту тему. — Я рассказывал им всякую всячину — что в голову взбредет. Боевые эпизоды, как говорится. Ведь они, в конце концов, только дети. — Наконец он сел на краешек стула. — Подумаешь, подвиг! Ногу отморозил…

— Как вы можете так говорить, Сергей Сергеевич! Он ведь не на прогулке потерял ногу. Поверьте мне, Алеша человек героический. Я не представляю себе, чтобы сейчас, в мирное время, он мог согнуться, сдаться. Даже если бы он жил на пенсию, я все равно не считала бы его инвалидом…

— Ну что вы! — улыбнулся Колосков. — Мой Алеша не такой человек, чтобы голову вешать. Пенсии он не получает, работает. Не нужна ему пенсия, — подчеркнул Колосков. — И потом — сказка это, сказка, которую рассказывают ребятам на переменках, а мы с вами взрослые люди, София Николаевна.

Хотя он и улыбнулся, София почувствовала, как он мучительно ищет способа переменить тему. В конце концов он поднялся и, уже не пряча пустого рукава, протянул ей георгины. В это время дверь приоткрылась, и в палату просунулась чья-то голова. София узнала Маргарету, но не успела ее окликнуть — та исчезла. Дверь закрылась.

София сунула Сергею цветы:

— Подержите минутку, только не уходите, прошу вас.

София соскользнула с койки, быстрым движением запахнула полы халата и на ходу бросила шутливо:

— Садитесь! И пока я не вернусь — ни с места! Договорились, товарищ бывший фронтовик?

— Договорились, — улыбнулся он.

Марго она отыскала в самом конце коридора — та стояла, прислонившись к стене. Они обнялись.

— Ох, Софикуца, совсем случайно я узнала… Что-нибудь серьезное? — Марго вгляделась в нее, поплотнее запахнула на ней халат. — Не простудишься в коридоре?

— Начиналось воспаление легких. Хорошо, что захватили вовремя. Сейчас все в порядке. — София положила ей руку на плечо, словно приглашая на танец. — На днях выйду из больницы, устроим пир горой! Но что же мы тут стоим? Зайдем в палату!

— Нет, не надо, не надо, не хочу! Мне кажется, там у тебя кто-то есть. Я лучше зайду в другой раз. Рада, что застала тебя в хорошем настроении. — Она взглянула на подругу лукаво. — Кто этот молодой человек?

— Это из нашей школы. Преподаватель физкультуры. Пойдем, я вас познакомлю.