– Пап? Так что на счёт Франсуазы?
– вкрадчиво поинтересовался Артур.

Ну, да. Я же уже проделала всю основную часть работы.

– Нет, - и герцог даже рукой махнул.

– Что нет? Вы с ней не спите? Не спали? Или не планируете спать?
– решила я уточнить.

– На всё - нет, Мари. Она мне …хм… не подходит. По целому ряду критериев. Хм… Так что, можете смело её препарировать на составные части. Я не буду вмешиваться.

– Вот и славно. Арт, пошли. У нас дел огромная, я бы даже сказала гигантская, куча. Нужно разобраться с этим убийством до нашей свадьбы. А ещё мне нужны розы!

– Розы? Какие ещё розы, Мари?
– спросил герцог, когда мы были уже у самой двери.

– Какие угодно, но только не ярко-алые. Превращать мою свадьбу в бой быков мне совершенно не хочется.

Мы вышли за дверь и Арт вдруг сказал:

– Папа упомянул, что Франсуаза «Не подходит. По целому ряду критериев». Вот интересно. А какие это у него такие «критерии» для любовницы?

За неплотно прикрытой дверью кабинета снова послышался кашель, и в дверь что-то врезалось. Стакан, наверное. Мы же, взявшись за руки, понеслись прочь, как дети, по пути хихикая и задерживаясь на поцелуи.

В особняк Франсуазы де Гревинье мы приехали в очень весёлом, приподнятом настроении. Мы шутили с Педро, подтрунивая над его пропавшими магическими способностями. Педро разрядил весь жезл и у него три дня не будет магии. В кого разрядил? Да в том то и дело что ни в кого. Он случайно. Ага. Так я им и поверила. Но смеялась и утешала грустного водителя как могла. Куда это они ходили вчера с Его Сиятельством, что Педро всю магию потратил? Судя по задумчивому взгляду Арта, он тоже был не в курсе. Хотя у герцога куча дел, вполне возможно никак не связанных с нами.

Так что я выкинула это из головы и решила сосредоточиться на предстоящем визите. Хотя ничего особенного от него и не ждала. Любовница герцога Альба, неудачно попытавшаяся соблазнить герцога фон Мёнериха. И что там может быть интересного? Только вот я ошиблась. И поняла я это сразу, уже в фойе, где мрачный дворецкий, забрав у меня накидку, а у Артура плащ, повёл нас наверх.

– Это что?
– с ужасом спросила я Арта шёпотом.

– Франсуаза собирает уродства. Это был «Двойной портрет карлика Морганте», Аньоло ди Козимо. У него ещё было прозвание Бронзино, - тоже шёпотом ответил Арт.

– У карлика?

– Да, нет. У художника.

– Какое-то странное увлечение. А ты откуда о нём знаешь?

– Франсуаза с отцом как-то сцепились из-за Веласкеса. У него есть несколько полотен с придворным карликом, Франсиско Лескано. Отец хотел одно из них купить. Но она перекупила.

– Она так богата?

– Да. И на это своё увлечение денег не жалеет.

– Жуткое увлечение. А зачем твоему отцу понадобился портрет карлика?

– Это же Веласкес. Кстати, он писал ещё одного карлика - дона Себастьяна дель Морра. Умнейший был человек. У него ещё было прозвище Эль Примо.

– У художника?

– Да, нет же! У карлика.

– Я запуталась. Но увлечение жуткое. Мне не нравится.

– Мне тоже. Но у неё там дальше - не лучше. Так что - готовься.

– Вся во внимании, - хмуро прошептала я.

Пока мы шли по лестницам и парадным комнатам, я разглядывала уродцев всех мастей и пород, среди которых были не только карлики.

– Откуда их столько?

– Ну как же! Раньше была мода на подобных людей. Ходили слухи, что даже есть деревня, которая специализировалась на выращивании подобных существ. Магия и специальное сдавливание и деформация скелета - и можно из нормального ребёнка сделать уродца. Не смотри на меня так! Это было давно.

– Как люди вообще могли додуматься до такого!?

– Деньги. Причуды богатых людей, которым мало было собственной роскоши, они стремились ещё и подчеркнуть своё физическое превосходство. Таких людей специально искали и привозили к правителям.

– У меня это может вызвать только одно - желание помочь. Какое, прости меня Праотец, тут может быть превосходство?!

– Я согласен с тобой. Но чего я совсем не понимаю так это - как можно собирать подобное? Чего она этим хочет добиться?
– Артур в задумчивости провёл пальцами по лбу.

– Она красива. Может быть, эти картины призваны это подчеркнуть?

– Скорее этим она показывает, что внутри она уродливее, чем эти люди внешне, - покачал Арт головой.

– А почему художники писали подобные портреты? Зачем?

– Это сейчас тебе кажется это, по меньшей мере, странным. Но раньше были и нравы другие, и правила. К тому же, такая внешность подобным людям часто обеспечивала довольно высокое положение и безбедную жизнь. Вот смотри, - и он подвёл меня к одному из портретов, с которого на нас смотрел маленький человек, с умными печальными глазами.