– Говори, куда!

– Ты вот что, КЕРГИШЕТ, – заговорщицкая улыбка покривила губы Сулейка. – Давай поговорим, пока вокруг никого нет.

– Никаких «поговорим»!

Неприязнь к этому человеку у Ивана нарастала стремительно. Его улыбочка, бегающие глаза и слова, сказанные с придыханием, что тревожит душу, стали ему ненавистны. Ничего, кроме очередной пакости, Иван в предложении Сулейка не нашёл.

– Ну, почему же…

– Говори или я тебя оставлю здесь!

– Ну, ну…

– Я уйду!

– Но почему нам не поговорить с глазу на глаз… Прикинуть…

Иван истаял. Сулейк дёрнулся за ним, но не двинулся во времени и пространстве ни на йоту.

Безумие охватило его. Он закричал, но звук, изданный им, угас, утонув в шорохе дождя.

А Иван появился перед Учителями вымокший, злой и обиженный.

– Кому куда? С ходу резко спросил он, поворачиваясь на пятке, чтобы сразу увидеть всех.

– Что-то не так? – участливо осведомился Симон. – Ты его где-то бросил?

– Пусть проветрится! Может быть, понятливее станет! – бросил Иван. – Так кому куда надо?.. Вернуть, откуда взял?

Единственный, кто не знал о новых способностях Ивана управлять временем, был Кристофер. Он до сих пор считал своё появление со скамейкой среди ходоков неким казусом. Неудовлетворённое недовольство недавним ответом Ар-Тахиса, он обрушился на Ивана.

– КЕРГИШЕТ, чем это ты занимаешься? Мы ходоки во времени, а не пешки какие-то! Это их можно передвигать, куда заблагорассудится. А нам…

Но он уже сидел в городском парке и выкрикивал слова в пустоту аллеи.

Иван присел на торец.

– Я устал, Учители. Ото всего. От себя, от вас, от Времени!

– Так бывает, Ваня. Но это, поверь, пройдёт, – сказал Арно.

Симон кивнул, добавил:

– Скоро пройдёт.

– И-эх! – выдавил из себя Джордан, вскинулся что-то сказать, но не сказал, почесал заросший подбородок.

Заметив его движение, Иван суетливо провёл рукой по щекам. Щетина в пол сантиметра, даже не колется.

– Фу, ты! – он невольно улыбнулся. – До чего прав Ар-Тахис. Мы люди… Вам не показалось, что он… не совсем человек? Вернее человек, но другой какой-то.

– Он неандерталец, – напомнил Симон. – Он сам упомянул о том.

– Вот-вот. Я это и хотел сказать. Интересно с ним сходить к его… началу, что ли.

– Ты и сходи. Развеешься.

– И меняй чаще точки зоха, – поддержал Симона Сарый.

«Чья бы корова мычала, – подумал Иван. – Ничего, кроме моей квартиры и Фимана не знает, а туда же…»

– Так что Сулейк? – вернулся Симон к недавней теме разговора.

– Подождёт… – отмахнулся Иван. – Ещё Уршай.

– Тоже хвостом крутит! – в реплике Сарыя сквозило презрение. – Засунь его, Ваня, тоже куда подальше, чтобы…

– Камен! У тебя появились замашки диктатора. А Уршай пусть себе сидит у себя. На него уже никто охотиться не будет. – Симон помолчал и словно с сожалением добавил: – На нас тоже.

– А ты уверен?.. Тарзи и тарсены. А купцы эти… Похоже, они-то с Ар-Тахисом не связаны.

Сарый говорил, а Иван от упоминания тех, кто ходит, охотится и «засоряет» поле ходьбы, опять впал в меланхолию. Он якобы повелевает Временем, а в нём как червей в упавшем яблоке всякой твари. И не по паре, а племенами.

– Во всяком случае, – подал голос дон Севильяк,– от них отбиться можно. Тейши были организованы.

– Были, да, – подхватил Сарый. – Но придёт к ним тот же Сулейк…

– Не придёт! – твёрдо сказал Иван. – Может быть, его просто в теки перевести?

– Он в Аранбаля превратится. Нет, Ваня, подержи его в плену естественно текущего времени. Он же не всегда таким был. – Симон прикрыл глаза.

– Тебе лучше знать, – недовольно пробурчал Сарый. – Всё, Ваня. Я чаю хочу.

– Да, поесть бы надо, – сглотнул набежавшую слюну Иван.

– Кто против поесть? – прогудел дон Севильяк.

Всё-таки ходоки во времени в первую очередь – люди…

Иван лежал на диване, смотрел в потолок и мучительно пытался вспомнить, что он, задремав, видел во сне. Но всплывали лишь контуры, вот-вот готовые обрести ясность. Однако при напряжении рассмотреть их, они размывались, и подступающая догадка улетучивалась.

Хотелось понять: в той зыбкости таилось хорошее или плохое? Хорошее – так пусть. Плохое – надо бы узнать, что именно?