Костров уже неоднократно принимал участие в превращениях, в совмещениях с теми людьми, кем бы он был, иди развитие мира путём, подобным экспериментальным. Во всех вариантах он оказывался продуктом смирных, неброских и необразованных предков. Оттого такими же скромными и неброскими случались его профессии и занятия в превращениях: пастух, рыбак, землепашец, благодаря чему он мог не спеша вспомнить всё о себе, об общественном строе и о жизни в новом для него мире. Это всегда обеспечивало надёжность и полноту сведений, точных и глубоких, приносимых им в свой мир.

Такие как Костров – средних способностей, невосприимчивые к резким переменам в обществе, без особых фантазий и наклонностей люди – обеспечивали чистоту эксперимента и становились основными, кадровыми его участниками.

Так было. Хотя сам-то Костров в душе всегда жаждал славы, отчаянностей и авантюр, в которых ему никак не получалось побывать.

И он их, кажется, получил. В этом превращении он не был обижен умом, навряд ли был скромен и тих, а профессия – вся на виду…

В зале повисла зловещая тишина.

Верхний встал и поднял горe руки, оголённые по локоть.

Флегии и охранники насторожились.

Перестал качаться пол под Невером.

Несите флегу!

– Невер! – зычно выкрикнул Верхний и опустил руки, словно ослабел, но экспрессии в его голосе не убавилось. – Ты отмечен Предержателем! И он говорит: ты повинен! Ты повинен во многом. В сокрытии дружбы с Топлером!.. В нечестии на руку!.. В мерзком блуде!.. В укрытии Огня Предержателя!.. В измене…

«Ни чего себе списочек!» – удивился Невер, переставая вслушиваться в перечень обвинений, хотя Верхний уже монотонно, явно заученно и неоднократно повторённое, продолжал оглашать всё новые и новые его «прегрешениях». О них он не мог делать даже приблизительно какие-либо предположения. Все они ничего ему не говорили, и он не знал к тому же, соответствуют ли они действительным его проступкам против Предержателя и Верхнего Его Посланника Регердо, и, если да, то насколько. Или Верхний валит всё в кучу, и его и чужие провинности, лишь бы было их как можно больше, а, значит, и обвинение выглядело бы более убедительным.

Но отвечать Верхнему не было смысла. Да и что он мог сказать об укрытии Огня Предержателя?.. Или вот… о снятии гурковой ареки? Странное обвинение даже позабавило Невера, но не оставалось времени и желания вспомнить, что бы это могло означать. Ясным становилось одно – нужна жертва.

Жертва Предержателю!

«Так вот, значит, в чём дело! Я о таком для себя исходе, наверное, подозревал, когда собирался на Флегу. И, возможно, даже знал наверняка, что жертва – это я. Но тогда зачем я пошёл на неё? Зачем?.. Может быть, надеялся, что Верхний всё-таки учтёт помощь, оказанную мной, и всё обойдётся?.. Или у меня подготовлен какой-то ход, чтобы избежать кары?.. Что же мне такое удалось придумать?.. Потому-то на мне и кольчуга и скрытый меч на поясе. Меч я изготовил сам. Выдвижным, чтобы не бросался в глаза. Из лучшей стали. Мой Секрет!»

И словно прочитав его мысли, Верхний как раз упрекнул Невера в сокрытии способа изготовления особой стали.

– …ты повинен! Повинен! Повинен! – услышал Невер последние слова Верхнего. – Не я, а Предержатель через меня, Своего Верхнего Посланника на Земле, требует наказать отступника от законов, установленных свыше!

Голос старца достиг наивысшей точки и прервался. Верхний передохнул в тишине и затем с придыханием, что долженствовало, наверное, показать его искреннее волнение и сожаление случившемуся, устало добавил:

– Его выбор не зависит от смертных. И я, Его Посланник, тоже смертен. Как все люди. У каждого свой конец. И ты должен понять это и смириться… Я не забыл услуг, оказанных тобой мне, но… печалюсь в смирении. Ибо накукует Предержатель, а не я… Иначе… – Голос Верхнего окреп и вновь повысился, – многие и многие несчастья, которые я предвижу, обрушаться на людей. Предвижу… Неурожай!.. Мор!.. Падёж скота!.. Войны!..

Да-а, уж! Верхний своё дело знал крепко, а посмотреть на него вблизи – сморчок сморчком, к тому же безмятежно будто бы простоватый на вид. А тут того и гляди уговорит добровольно подставить голову в жертву Предержателю.

Призывает к человеколюбию.

Прикрывается именем Посланника Предержателя.

Выражает благодарность за услуги и печаль по жертве.

Надеется на покорность.

«Чёртова флега! Не могла начаться неделей позже или раньше. Лучше раньше – и знать бы о ней не знал. А позже – было бы время подумать и подготовиться уже сознательно. А теперь, что предпринять? Не ползать же на коленях, вымаливая прощения. Впрочем, вряд ли это поможет… Однако не кролик я, чтобы безропотно расстаться с жизнью. Значит быть драке, в ней буду защищаться до последнего… Ситуация, хуже не придумаешь. Побывать мертвецом, пока в институте поймут, что здесь со мной случилось…»

Как только Верхний смолк, стражники взяли Невера под локти. Он крутнулся и ловко вывернулся из их рук. Отскочил в сторону. Они от него такой прыти явно не ожидали и долго растерянно смотрели на него. Он воспользовался паузой.

– Я никогда не нарушал законов перед Предержателем и Его Верхним Посланником! – предпринял Невер безнадёжную попытку оправдаться, хотя, конечно, понимал всю безнадёжность её, так как его крик подобен гласу вопиющего в пустыне.

Не дождавшись реакции Верхнего, он повторил выкрик.