Сглаживая свою недавнюю ненужную браваду и вспыльчивость, Невер сказал, как только отгремел грохот от удара каменного ядра, разлетевшегося в щебёнку:

– Ладно! Не знаю, кто из нас первичен, а кто вторичен, но ты прав. Отсюда надо уходить. Подальше бы от Замка и Верхнего.

– В Замок трудно проникнуть, но и тайно выйти из него ещё труднее.

Ничего нового в реплике конкена не было, Невер сам мог предполагать трудности выхода из Замка.

– Но можно? – спросил он, надеясь на способность конкена предвидеть события, да и мало ли что он ещё может и умеет делать.

– Предвидеть я не могу, а попытаться уйти отсюда, думаю…

Лимпак задумался, машинально поглаживая себя по щекам и подбородку тыльной стороной ладони.

«Ну чего тут думать? – хотелось крикнуть Неверу. – Вначале уйти надо, а думать можно после».

– Не мешай! – кольнул его словом и взглядом конкен. – Схему Замка знаешь?

– Нет.

– А я знаю. И стараюсь разгадать логику соображений начальника стражи. Как он нас ловить собирается. Знаком с ним?

– Кто не знает Бурку? – Невер назвал имя, но облик его не вспомнил.

– Правильно. Он человек хитрый.

Невер согласился, припоминая о славе Бурки – хитрый, недаром столько лет на службе Верхнего…

Утро наступало, с башни почти полностью стала видна Горкола, слегка ещё смазанная полумраком, сквозь который проглядывались стрелки улиц и пятна площадей, мрачноватые дома и чёрточки ранних прохожих.

Обсуждая о страже, Невер, зная о способности конкена читать мысли, старался под шумок голоса и высказываемого, обдумать создавшуюся обстановку. Идея его отрывочных рассуждений сводилась к одному – любым способом выбраться из Замка и обязательно побывать в доме Невера. Там его, если в институте уже оценили напряжённость обстановки, в которую он попал с первых минут в новом превращении, возможно, поджидает проникатель во времени с целью узнать ситуацию. С ним можно передать разговор с конкеном, а там уж пусть решают, что делать. Впрочем, по его личному мнению, и он передаст его с проникателем, исполнителям надо пробиться в прошлое на уровне Атлантиды и вступить в контакт с соотечественниками конкена. Что это даст, он, правда, не знал… Однако уйти в дом Невера одному не удастся, нужна помощь конкена.

– Планер бы сюда, – вырвалось у Невера, его восклицание ввело конкена в замешательство.

– Что? Взлететь птицей?

– Вот именно.

Конкен поднял брови, помолчал.

– Человек не летает! – сказал он, как отрубил.

– Летает, да ещё как!

– Человек не птица.

– Неужели вы не знаете, как можно летать?

– Зачем?

– Странно… Летать, чтобы летать. Это же прекрасно – летать!

– Не знаю, – равнодушно отозвался конкен.

– Да что вы вообще знаете?

– Многое. О чём я так же могу говорить мечтательно и возвышенно, как и ты.

– Надеюсь, – снисходительно сказал Невер.

– Надейся, – тем же тоном отозвался Лимпак.

Странный разговор, но Невер почувствовал потепление отношений между ними, понимая, как далеки они всё-таки не только в развитии и мировоззрениях, но и в мыслях, и в мечтах.

– Ты что-нибудь надумал?

– Я-то надумал… Случиться же может всякое…

Конкен, крадучись, на цыпочках шёл впереди. Подходя к очередной двери, а их великое множество, он на мгновение замирал, обследуя пространство за дверью. Ему сильно мешали суматошные мысли Невера, и он попросил его думать и видеть перед собой либо гладь воды, либо безоблачное небо.

Они прошли уже, никого не встретив, довольно много переходов и комнат. Конкен нервничал, потому что не видел и не слышал стражи, а, значит, не знал, где их могут поджидать. А Невер успокоился, трезво оценивать всё произошедшее с ним за несколько часов пребывания в превращении. Он поглядывал на хмурящегося спутника, останавливался или начинал движение по его жесту и перестал бояться ни самого конкена, и того, что за ним стояло. Идея противоречий между параллельными мирами, в которых живут те же самые люди, стала ему казаться совершенно абсурдной. Конечно, и в институте времени разгорались иногда горячие споры. Однако никогда ещё ни одному нейтралу не случалось соприкасаться с нейтралами иных, по сути, конкурирующих миров.

Встреча с конкеном вызвали удивительные и странные мысли у Невера.

«Вот ведь, – думал он напряжённо, – мир каждого человека не похож на миры других людей, однако сосуществует с миллиардами отдельных имён, и не вступает с ними в конфликт. Так неужели что-то меняется, если есть несколько путей развития человечества?»

Задав себе этот вопрос, у него тут же возник второй.

«Что если, проводя очередной эксперимент, мы натыкаемся на один из независимых параллельных миров и делаем самонадеянный вывод об участии его создания или изменения?»

Так же и соотечественники конкена, наверное, возомнили себя единственным продуктом правильного развития человеческой цивилизации. А их – миров – оказывается множество. И они не мешают другим, не угрожают, а сосуществуют. И лишь иногда, совершенно случайно и нелепо, соприкасаются, как это случилось здесь, в Горколе, между ним, Костровым через Невера, и тем, кто здесь превратился в конкена. Соприкоснулись сразу три мира!

« И не враждовать нам всем надо и не пытаться мешать друг другу, – сделал решительный вывод Невер, – а сотрудничать, помогать тем, кто отстал, и учиться у тех, кто нас обогнал».