От вспышек у меня начинают болеть глаза. Проекция неба меняется. Солнце садится и по периметру зажигаются фонари. Стражники возвращаются на свои посты.

– Сам удивляюсь, - честно отвечаю я, краем глаза слежу за отцом, который беседует с сенатором.

– Когда будет происходить обряд? – интересуется еще один корреспондент.

Я вздрагиваю, не знаю, что отвечать.

– Дайте им время насладиться друг другом, - приходит на помощь Клаус, - Вы же сами знаете, ритуал требует особенной подготовки, - он подмигивает журналистам, раздаются понимающие смешки.

Он уводит меня в сторону беспилотника и я скрываюсь в салоне.

– Сукин ты сын, - набрасываюсь на Клауса, как только он усаживается на место, - Ты обо всем знал, - меня начинает трясти от едва сдерживаемого гнева.

– Следи за своим языком, - он окидывает меня ледяным взглядом,- Союз выгоден вам обоим и если ты включишь мозги, то поймешь это раньше, чем натворишь глупости.

Но если я надену на палец Эммы свое кольцо и поклянусь в вечной верности и любви.

Никто из нас до конца жизни не сможет развестись.

Если, конечно, кто-нибудь из нас не сделает одолжение другому и не покинет этот мир раньше.

Я чувствую, что сейчас взорвусь. Дверь резко открывается и в салон забирается отец.

Вот кого бы я хотел видеть в последнюю очередь.

– Выйди, - приказывает он и ждет, когда Клаус удалится, - Я знаю, что для тебя это шок.

– Правда? – едко интересуюсь я, - Неужели ты заметил, поздравляю.

– Давай без истерик, - морщится отец и я сжимаю пальцы в кулак до хруста, больше всего на свете, я хочу врезать отцу, чтобы стереть снисходительное выражение с его лица, - Вы дадите друг другу то, что оба хотите, - уже второй человек говорит об этом.

– И что же? – я удивляюсь, как мне удается держать себя в руках и даже разговаривать с ним.

– Ты – свое положение, - как ни в чем не бывало продолжает отец, как всегда наплевав на мои чувства, - А она в обмен власть и красоту.

– Разве это не одно и тоже? – издеваюсь я, понимая, что этим ничего не добьюсь, - Или ты хочешь, чтобы я жил как вы с мамой?

Доктор Полк правнучка уважаемого всеми американского ученого, который первый начал разрабатывать возможность выращивать синтетические органы. Это стало настоящим прорывом. Аристократы никогда не остаются в стороне и используют любой шум в свою пользу.

– Не мели чушь, - голос отца приобретает стальные нотки, - Ты лучше меня знаешь, почему она уехала, - он ослабляет узел галстука.

Внутри меня что-то дрожит, словно отцу удается добраться до моего сердца, сжать его своими пальцами и не отпускать.

Я смотрю на шелковую темно-синюю ткань. Пытаюсь выглядеть нормально.

– Выбора у тебя все равно нет.

Это выводит меня из себя.

– Ты уверен? – наклонюсь к нему, - Я могу отказаться, - вижу, как глаза отца наливаются яростью, красные прожилки становятся почти бардовыми.

Я визуально наблюдаю его ненависть ко мне.

– Только попробуй выкинуть что-нибудь, - выплевывает он мне в лицо и я отшатываюсь от него, – Ты узнаешь, что бывает с теми, кто совершает ошибки и встает на моем пути.

– Ты мне угрожаешь? – я скрещиваю руки на груди.

Отец внимательно смотрит мне в глаза, прежде чем ответить. У него идеальное лицо. Безупречное, как маска.

Он слишком часто прибегает к услугам пластического хирурга.

– Пока я тебя только предупреждаю, - отец берется за ручку двери, - И знай, Агата слишком стара…

Я весь напрягаюсь.

– Что ты хочешь этим сказать? – как можно спокойнее спрашиваю я.

– Мне не составит труда определить ее в криокамеру, - я думаю, что ослышался, но отец не шутит, - Никого не удивится, ведь перворожденные предпочитают смерти сон в криокапсулах.

На миг я перестаю дышать, будто отец перекрывает мне кислород.

– Ты не посмеешь, - силой воли заставляю себя говорить.

Если отец догадается, что меня это пугает, будет использовать страх против меня.

– А ты проверь, - он покидает салон беспилотника.

У меня пересыхает во рту, я понимаю, что выбора у меня не остается.

Тата единственный в мире человек, ради которого, пойду на всё, если понадобится. Я быстро блокирую двери и приказываю автопилоту ехать. В окно я наблюдаю за растерянным лицом Клауса, пока он не исчезает из виду.

– Адрес?
– голос беспилотника звучит механически, я не отрываясь, смотрю в окно.