— Говори, где золото!

— В котомке. — Федор сел.

Три пары рук потянулись к котомке, схватили, стали искать.

Федор засмеялся:

— Да я, наверно, растерял по дороге.

Коротконогий замахнулся ножом. Федор успел схватить его за руку. Вырвал нож, попробовал лезвие:

— Поточить бы не мешало.

— Не трогайте, — повелительным голосом сказал длинный. — Сейчас я сам с ним потолкую. Ты что тут делаешь?

— Ничего.

— Не темни. Признавайся, кто тебя подослал — Курдюков или Оленников?

— Да я сам от них бегу, как песец от гончих.

Мужчины переглянулись.

— За что же они тебя преследуют? — недоверчиво спросил длинный.

Из-за тучи показалось солнце. Озеро весело засверкало.

— За то же, что и тебя, — ответил Федор. — Небось тоже с каторги убежал?

Троица опять переглянулась.

— Тень на плетень? — коротконогий подошел вплотную к Федору. Глядя снизу вверх, спросил: — Спиртонос?

Федору стало смешно: вначале золото требовали, теперь — спирт.

— А ты по нюху чуешь, что со мной две бочки спирта. Доставай посуду, налью.

— Ты, вижу, веселый человек, — заметил длинный. — Только на каторге я не был, бог миловал.

— В каких краях побывал? — сверля Федора чернотой глаз, спросил сутулый.

— В Нерчинске.

Сутулый оживился:

— Знакомые места, будь они трижды прокляты. Ну-ка, покажи руки. — Он провел пальцами по запястьям Федора с синеватыми полосами от кандалов. — Свой человек, братцы!

— За что попал на каторгу? — потеплевшим голосом спросил длинный.

Федор вспомнил, что их в тюрьме и на каторге называли «политическими».

— Я — политический, — ответил он.

Длинный затрясся в смехе:

— Политический! Ой, уморил!.. Политический… За политику только русские туда попадают. А чтобы якуты — не слыхал.

Коротконогий прервал длинного:

— Бывает. Один якут попал с нашими ребятами во время заварушки на приисках. Сделали козлом отпущения.

— Знаю я этих ребят, — сказал Федор. — Трошка Алмазов, Быков, Зеленов. А четвертым был я.

— Чудеса в решете! — воскликнул коротконогий. — Так ты и есть тот самый якут?

На лице длинного выразилось удивление.

— Я сам с Надеждинского прииска, — продолжал восклицать коротконогий. — Хорошо знал Трошку!.. Где он сейчас?

— В Нерчинске.

— На каторге?

Федор рассказал, при каких обстоятельствах он расстался с Трошкой и как тот помог ему бежать.

— И куда же ты теперь? — сочувственно спросил длинный.

— Куда глаза глядят.

Длинный хлопнул Федора по плечу:

— Послушай, приятель, приставай к нам, чем одному скитаться.

Федор догадался, с кем имеет дело, но все же спросил:

— А вы кто такие? Чем занимаетесь?

Длинный загадочно улыбнулся:

— Как тебе объяснить?.. Ну, что, ребята, примем его в нашу артель?

— А почему не принять хорошего человека! — поддержал коротконогий.

— Держи свою пушку, — сказал сутулый и вернул Федору берданку.

— Работа у нас не больно… — Лицо длинного помрачнело. — Но добывать себе пропитание надо. Слышал что-нибудь о Сеньке Санникове, Медвежьем Глазе?

Федор ответил, что о Медвежьем Глазе все наслышаны.

— Я из его артели. Не ужился с этим лешим, дьявол его возьми. Собираю свою артель. Приставай.

Федор молчал.

— Если тебе не правится наш промысел, — продолжал длинный, — скатертью дорожка на все четыре стороны. Только пропадешь ведь.

— Бедняков грабить не буду, — ответил наконец Федор. — А вот богачей грабить буду, убивать буду!.. Первым Фризера порешу! А его имущество разделю между бедными!

Длинный присвистнул:

— Куда хватил! На Фризера надо идти целым войском. Его казаки стерегут. Потом, говорят, сам-то Фризер живет в Петербурге.

Федор остался с ними. Длинного звали Спиридонкой, коротконогого — Власом, у третьего имя было трудное, и Федор долго не мог запомнить — Джемалдин. Попал он в эти отдаленные места из Ингушетии за крупную контрабанду. Сбежал кавказец из Нерчинска. Блуждая по тайге, прибился к шайке Сеньки Санникова, а потом отделился от нее вместе со Спиридонкой и Власом. Влас родом из-под Рязани, работал на приисках. Утаил большой самородок и попался. Пьяноватый стражник не довел его до кутузки — сбежал Влас по дороге.