— Вообще зачем жить в Шархе? — ворчала я, не выспавшаяся, и от этого видящая мир в черном цвете.

— Шарх — это столица. Помимо того, что порталом не напрыгаешься, здесь культурная жизнь, опера, театр, — даже сквозь дрему я различила рычащие нотки в его голосе и покраснела, зарываясь лицом в подушку, пытаясь спрятаться от вновь нахлынувшего стыда. — Да и ни одна провинция сейчас не сможет существовать изолированно от других, и прости, женушка, но куда проще поймать “соседа” в коридоре, чем появляться на его территории с деловым предложением.

— Все равно никуда не хочу идти, — все еще не открывая глаз проворчала я.

— А придется, — Расар перешел к самому действенному оружию — к поцелуям, от которых кровь закипала, а сон пропадал очень быстро. — Вот родишь сына… Двух… Дочь в совет не пущу, — он хмыкнул. — Воспитаешь его, приведешь в зал Совета, и после будешь заниматься вышиванием, устройством приемов, благотворительностью и что еще там делают девушки?

— А может быть старшенького я как раз себе и заберу? — я прищурилась — да, мир постепенно приобретал яркие краски и отчаянно хотелось полной грудью втянуть наполненный ароматом цветов воздух, проникающий из приоткрытого окна.

— Нет, — он насупился, и я заметила проскользнувшую на его лице усталость от возложенного на него груза ответственности. — Старшего я заберу себе…

— Вредный, — примирительно произнесла я, целуя его ладонь, лежащую на моей щеке и обрывая таким образом не нужный конфликт.

Я была благодарна Расару за то, что оградил меня от множества ненужных конфликтов и обсуждений — несмотря на кажущуюся общность совета, каждый хотел добиться максимальной выгоды для себя и своей сокровищницы, для своей семьи и потомков. Пусть границы провинций, когда-то бывших королевствами, было невозможно изменить, магия не позволила бы пойти армией на соседа или при заключении брака отхватить себе кусочек желанной земли — это не мешало, к примеру, попыткам уломать соседа на выгодный торговый контракт. Супруг тщательно оберегал меня от подобных обсуждений, ведь мудрые драконы, потерпевшие несколько первых недель, начали атаковать меня предложениями, очень выгодными, по их словам, и убыточными по моему мнению (после детального обсуждения с супругом и подсчетов, которые заставлял меня делать Расар).

Дошло до того, что я шарахалась от лордов-протекторов, в каждом их слове начав видеть подвох. Впрочем, и это прошло достаточно быстро, ведь драконы, наконец приняв наличие защитника рядом со мной, отступили, и теперь между нами держался вполне крепкий нейтралитет. В последнее время, набравшись смелости, я даже попросила Дикрота, горевшего работой, прикрыть меня на приеме просителей, приходивших за справедливостью в Капитолий каждый день. Впрочем, как я узнала потом, бедного парнишку часто просят об этом, и не только я, а он совсем не против, говорит, что учится, но, по мнению лорда-протектора арн Алеадера, у него слишком много свободного времени. По слухам, лекарь, лечивший его в детстве, перепутал микстуру от кашля с эликсиром бодрости — и, зная Дикрота, лично я была готова поверить в эту байку.

— Женушка, ты, может быть, и забыла, но, — он тяжело вздохнул, — сегодня то, что все мы не любим.

Я склонила голову. Как же, забудешь такое… Если правосудие над людьми вершили лорды — хозяева земли, не всегда, кстати, драконы, то суд над чешуйчатым, да еще и имеющим высокое происхождение, проходил с непосредственным участием членов совета. Именно это предстояло сегодня, и в таком я поучаствую впервые.

"И какой идиот решил, что жизнь правителей полна неги и удовольствий? Подъем на рассвете, отбой за полночь…" — крутилась в голове злая мысль.

— Я соберусь сама, не зови… горничную, — пробормотала я, тяжело вздохнув и вставая с кровати.

Мне не хватало Амолины. Девушка, сменившая ее, являлась лишь бледной тенью своей предшественницы. Слишком молчаливая, слишком тихая… Никакая.

— Жду тебя, — серьезно кивнул мужчина, проводив меня задумчивым взглядом, в котором, к моему удивлению, не было и капли похоти.

Я понимала, что он погружен в свои мысли, и что предстоящий день гнетет его не меньше меня.

Стоя под теплыми струями воды, я размышляла, все еще не зная, на какую сторону мне встать и понимая, что сегодня мой голос вполне может оказаться решающим. Его обвиняли в убийстве, но мальчишка совсем не походил на преступника, дрожал перед дознавателями и хлопал огромными глазами, и… не пускал в свою голову — слишком сильный менталист (ломая такую защиту, по словам старших “товарищей”, можно было уничтожить его личность, превратив его в абсолютно лишенного разума калеку). И принять это за косвенное подтверждение виновности было нельзя — подсудимый был слишком юным, чтобы контролировать защитную магию.

— Расар, — позвала я, едва выйдя из ванной комнаты.

— Нужна помощь? — его глаза сверкнули, а после взгляд вновь потух — он явно был в своих мыслях.

— Да, — я кивнула. — А как ты думаешь? Он виноват? Помнишь, ты говорил, что достиг успехов в некромантии? Возможно, удастся призвать душу погибшей и спросить ее? Мертвые ведь не лгут…

Дракон грустно улыбнулся и качнул головой:

— Милая, я могу поднять из земли тело, но открыть проход между миром живых и мертвых мне не под силу.

Я возмущенно насупилась, на мгновение отвлекаясь от повестки дня:

— То есть ты хочешь сказать, что… — я зло оглянулась на супруга, педантично затягивающего ленты корсета.

— Ой, женушка, ну ты же никуда не убежала тогда, — он усмехнулся. — И не упала на лестнице, и не свернула свою прекрасную шейку, — его ладонь легла на нежную кожу и я задохнулась от волны мурашек.

Снова он совращает меня одним прикосновением, превращая… Я зажмурилась и мотнула головой, мысленно благодаря Расара за то, что он отлично понял намек и убрал руку, прерывая мимолетное прикосновение. Вот он уж точно умеет отвлекаться от работы, радует, что только с моей помощью.