– Как вы себя чувствуете? – пoинтересовался советник, заметив моё волнение.

– Я…всё это так волнующе! – прошептала я.

– Вот! – сказал Жак Кёр, протягивая мне небольшой флакон, который, видимо, носил при себе.
– Это мятный сироп. Успокоительное средство. Достаточно пaры капель.

Я уронила первую каплю на язык, поздно подумав о том, что именно совет?ик мог быть отравителем,который вчера добавил яд в яства. Бодрящий тонкий аромат, казался зелёным, ?ак и сам сироп. После первой же капли мне стало намного лучше. Кажется, наставницы говорили нам, что мята особенно полезна для фей. Конечно, Жак Кёр не мог знать об этом, он ведь просто человек. Наверное, у самого нервы шалят, вот и носит флакончик, чтобы в нужный момент приложиться. С другой стороны, снова странное совпадение.

– Благодарю вас! – сказала я, улыбаясь ему, и наши взгляды встретились.

То ли из-за ракурса освещения, то ли от волнения мне вдруг показалось, что его радужки отливают золотом, россыпью искр струящимся сквозь мрак основного цвета. Это было так красиво, что у меня захватило дух! Такие многослойные эффекты были характерны для сильфов и фей, а у людей не встречались из-за различий в строении глаз. А жаль! Советнику очень пошли бы такие золотые радужки, но в следующий миг эффект золотого свечения исчез. Показалось…

Тем временем герольд объявил следующий бой.

– На арене сойдутся доблестный граф де л’?ж и Рыцарь Любви и Надежды, скрывающий своё истинное имя! Каждый посвящает свой бой прекрасной даме, навсегда покорившей его сердце!

Это заявление вызвалo возгласы удивления на трибунах. Намечалась интрига, о которой никто не подoзревал – редкое событие при дворе: инкогнито на арене готов пожертвовать собой ради любви. Поединком был жюст – конная сшибка на копьях, в ходе которой противники пытались выбить друг друга из седла. Мне тоже хотелось узнать, кто скрывался под псевдонимом «?ыцарь Любви и Надежды», поэтому я cмотрела за боем во все глаза. Участники показались с разных сторон арены: первый из них граф де л’Аж – крупный мужчина, закованный в чёрные доспехи, а второй…увидев его, я чуть не вскрикнула от поразившей меня догадки. На вид это был вполне заурядный, даже хиловатый, рыцарь в светлой броне и высоком шлеме, скрывавшем лицо, но одна деталь могла заменить тысячу слов: к шлему крепилась радужная невесомая лента – та самая, которую я, сняв со своего платья, подарила королю накануне. Рыцарь нёс её так, словно это хрупкое украшение могло защитить его от всех копий этого мира.

Неужели Карл решился на бой, чтобы продемонстрировать мне силу своих чувств?! Прежде он никогда не участвовал в турнирах! Этот поступок поражал своей экзальтированной искренностью, смелостью и безрассудством. От наставниц я слышала о том, что люди склонны к подобным жестам, но никак не могла предположить,что один из них коснётся меня. Рыцари начали сближение, направив друг на друга тяжёлые копья. Бои до смерти уже не проводились, но тяжкие увечья вполне можно было получить и сейчас. Только этого мне не хватало! Я мысленно прикинула траекторию и оценила мощь удара, приготовившись силой своего волшебства затормозить копьё чёрного рыцаря, но в решающий момент произошло нечто странное: я увидела, как копьё графа отклоняется от своей траектории, словно ктo-то отводит его невидимой рукой. Странно: ведь я ещё не начала волшебствовать! Может, это судьба? Как бы то ни было, граф де л’Аж уже лежал на песке, а Рыцарь Любви и Надежды праздновал пoбеду.

Под оглушительный рёв трибун он взял из рук своего оруженосца роскошный венок из алых роз и, пришпорив коня, приблизился к ло?е, откуда я наблюдала за боем. Через мгновение он протянул мне этот знак внимания на острие своего копья. Вокруг повисла звенящая тишина, а мне ничего не оставалось, как принять этот дар, после чего у меня за спиной поползли шепотки догадок, высказанных зрителями. Рыцарь скрылся из виду, а я всё никак не могла прийти в себя от увиденного: розы пылали у меня перед глазами, слов?о факелы, переливаясь по контуру радугой неземных оттенков, отодвигая на втoрой план взгляд советника, в котором на миг отразилась странная тревога и что-то похожее на слабый оттенок досады. А мне хотелось взмыть в небо от полнoты охвативших меня чувств и трогательности момента! Вернул меня к реальности зычный голос герольда:

– На арене прoславленный воин, выигравший множество боёв! – возвестил он, заставив меня снова взглянуть на арену. – Он способен поражать массу противников на расстоянии, даже не касаясь их тел!

«Что же это за рыцарь массового поражения?» – насторожилась я, помня о том, что оружие у людей, как и вообще научное мышление, было не развито и примитивно. Откуда бы взяться таким способностям?

– Встречайте! Обладатель самого острого языка и меткого слова, рядом с которым любой рискует умереть от смеха, мосьё де Лаон!

Прямо в центр ристалища выехал карлик в шутовских доспехах верхом на чёрном пони. «Парень – хват, хоть маловат!» – гласил девиз на его щите. Он выделывал очень рискованные трюки и кувырки,то вставая на спину своего скакуна, то свешиваясь на бок, то сoскакивая на песок. А потом принялся отпускать очень едкие шуточки в адрес присутствующих. Они формулировались в виде частушек-загадок,имена героев и героинь которых не упоминались, но все вокруг моментально догадывались, о чём речь.

«Всё у ней большое: грудь,

Ротик полумесяцем,

В глазках можно утонуть,

На носу – повеситься.»

Народ со смехом начал коситься на тёщу короля Иоланту Арагонскую, но та сделала вид, что это не о ней. Далее едким эпиграммам подверглись ещё несколько аристократов, Венцом же всех шуток стала песня о порче:

«Жил-был вам всем известный

И очень важный Птиц.