Чуть в стороне действительно стоял небольшой диван, скрытый деревянной ширмой, на котором я и расположилась, вытащив книгу, временами посматривая на мужа. Периодически к нему заглядывали посетители за разрешением на работу или разрешительными документами для своих работников, со всеми он был хорошо знаком и находился в дружеских отношениях. Многие торговцы, что везли товары из других миров, захватывали и их умельцев.

Книга не вызывала во мне особого отклика, и я зависала любопытным взглядом то на одном предмете, то на другом. Дольше всех мой взгляд задержался на ковре у моих ног.

— Полтора миллиона узелков! Его ткали вручную два года лучшие мастера, — голос мужа заставил меня вздрогнуть, выныривая из прострации.

— Наверное, он очень дорогой? — мысленно я вспоминала, сколько стоили в ковровой лавке похожие.

— Ещё скажи, что будет веками служить не только мне, но и потомкам, — усмехнулся мужчина, присаживаясь рядом со мной, — вряд ли… это подарок от одного неудачника.

— Неудачника? — слово резануло слух.

— Да. Он погорел. Как его ещё назвать? Хотел меня подмазать, но я не такой, ты же знаешь, — хмыкнул он.

— Но ковёр взял?

— Конечно, он же предложил… каждый получил то, что заслужил. Другой вопрос — ожидания у всех от жизни разные, но это его проблемы. Нужно было думать!

Когда он переступил порог своего кабинета, я видела, что с ним произошли разительные перемены. Это проявлялось в его взгляде, в тоне, казалось, даже скулы заострились. Он говорил отрывисто, повелительно и холодно… Но на работе мы все другие, не будет же он со всеми сюсюкаться, как со мной.

Закинув руку на спинку дивана, он откинул голову на мягкий подголовник и замолчал.

Я же, прикусив губу, провела тыльной стороной ладони по его лицу, очерчивая пальцами контур чувственного рта.

— Я хочу немного прогуляться, — проговорила, чем привлекла его внимание.

— Зачем? — настороженно спросил он.

— Мне скучно, — удивлённо вскинув бровь, сказала я с ухмылкой, — это всё мило, но сидеть с книгой на диване в кабинете у мужа… мне не по себе. Думаю, я достаточно пришла в себя, чтобы пройтись. Тем более, что это — центральные улицы. К тому же, какое лучшее лекарство для девушки? Пойти потратить заработанное мужем! Ты же не против?

— Нет, конечно… мне всё возвращается сторицей, — поймав мою ладонь, он горячо поцеловал её внутреннюю часть, заставив мурашки бежать по моей спине, — иди и ни в чём себе не отказывай… И да, ты и сама знаешь, но, кажется, с работой у тебя не задалось, так может, мы вернём всё на свои места? Ты вся будешь вновь принадлежать только мне? Подумай, — ловя мои глаза в ловушку своего пристального взгляда, он не отпускал мою ладонь.

Стало не по себе; мне казалось, что он искренне рад моим стремлениям, а с другой стороны… ничего ведь не вышло. Оплаты от пары клиентов с трудом хватало, чтобы закрывать счета за аренду и уборку помещения. В этом месяце я буду в полном минусе. Вначале просидела в чёртовом подвале, потом провалялась в депрессии, а Рохану оплачивать… Дура! Я так расслабилась под его покровительством, что оказалась неспособна на самостоятельное плавание.

— Ты чего скуксилась? — взволнованно проговорил он, пробуя привлечь меня к себе.

— Я знаю, что неудачно начала своё дело, — выпрямившись, не поддалась в заманчивые объятия, — я ещё раз пересмотрю свой план, займусь делом — долой деперессию! — и возьму заём в банке… Ты будешь мной гордиться! — решительно проговорила, вставая и на ходу целуя его в щёку.

На мгновение на его лбу появились неровные борозды, но тут же разгладились, а на губах заиграла улыбка.

— Как хочешь, я поддержу любой твой выбор. Закончу через четыре часа, будешь здесь? — оправив пиджак, он пошёл к своему столу.

— Постараюсь, но ты же знаешь, как бывает… я — девушка впечатлительная, засмотрюсь на что-нибудь и пропаду, — подмигнув, я направилась к выходу.

На улице я делала глубокие вдохи, наслаждаясь шумом города, жарой и пылью, что поднималась из-под колёс проезжающих экипажей.

Оказалось, что мне нужно побыть наедине с собой. Меня стали душить не только страхи, но и забота мужа. Хотелось закричать: Остановитесь! Я хочу побыть одна и собрать себя!

Ведь, как оказалось, я растеряла себя и, кажется, это началось ещё до моего похищения.

Шэннон Шэрассия

Холодные светлые коридоры морга не радовали. Как и вызов, что привёл меня сюда. Мороз бежал по моей огненной коже.

Мою жизнерадостную драконицу не радовала эта обитель. Я чувствовала, как она, свернувшись калачиком, поджала лапки и закрыла нос хвостом, чтобы запах тлена и разложения не коснулся её. Несмотря на свой боевой темперамент, она не терпела смерть, моя же человеческая натура была более прагматичной и относилась к этому явлению философски.