Шрифт:
Мари обняла бабушку на прощание и вернулась в машину.
Герман аккуратно и даже медленно вёл автомобиль через город. Глядя на проезжавшие мимо машины, Бардо не переставала вспоминать погоню. Когда она заметила крупного прохожего, то перед глазами сразу возник образ могучей угрожающей фигуры в темноте гостиной. Свежие воспоминания заставляли руки тянуться к футляру из-под виолончели.
— Остановите вон там, за углом, — попросила Мари.
Она вышла из машины и быстренько заскочила в магазин. Вернулась она с бутылкой креплёного вина.
— Не смотрите на меня так, — произнесла Бардо, увидев в зеркале глаза старика.
— Да нет, я понимаю, — ответил Герман.
_________________________________________________
Увидев пошатывающуюся Мари, Руперт сразу понял, что занятий не будет. В таком состоянии она могла разве что научить его падать.
— Ещё только полдень, — сообщил Руп.
Мари прошла мимо, не удостоив того и взглядом.
— Я бы не наседал на неё, — сняв козырёк, произнёс дворецкий. — В прошлый раз это было неприемлемо, но в этот… Честно говоря, вечером я бы и сам пропустил бокальчик.
Руперт поднялся с диванчика и подошёл к камину. Один из кирпичей раскололся, на полу белыми щепками ощетинились дыры от выстрелов, там где пуля попала в стену обои раскрылись неровным цветком.
— В сарае есть огнеупорная затирка, а пол можно подкрасить, — начал дворецкий. — Чтобы закрыть дырки, я выпилю пару кусочков из старой доски. Обои можно…
— Нет, — прервал Руперт, проведя пальцами по трещине в кирпиче. — Пусть остаётся. Как напоминание. Исправим, когда вся эта история закончится.
Руперт решил отнести мечи в кабинет. Как ни странно, он так в него и не заглянул. Внутри царил бардак: портрет Райана висел криво, практически всё содержимое стеллажа устилало пол, ковёр отброшен в сторону, а ящики стола выпотрошены.
Руп принялся за уборку. Сперва он привёл в порядок стол, затем стеллаж и вернул на место ковёр. После сходил за табуретом, чтобы поправить портрет. Свивер коснулся покосившейся картины, и на пол шлёпнулась книжка, толщиной с палец. На кожаной обложке не было надписей, зато имелся хлястик на кнопке, который позволял застегнуть книжку. Руп сдвинул портрет, но на внутренней стороне рамы больше ничего не обнаружил. Наконец поправив картину, он уселся на край стола, чтобы изучить находку. Она оказалась дневником Райана. В большинстве записей не нашлось ничего важного: в какие-то дни он просто записывал, чем занимался, в другие рассуждал об Ордене… Руперт замер, наткнувшись на очередную запись. Страницу избороздили неровности, точно бумага когда-то намокла, это подтверждали и разводы на чернилах, а почерк Райана отличался небрежностью…
«Напился. Опять. И снова думаю о Рупе. Не стоило его прогонять. Если бы я дал ему время… Что же я за брат такой?! Даже если бы он не стал членом Ордена… Он всё равно оставался моей кровью. А теперь… Утром я выяснил, через знакомого мецената, куда он переехал в этот раз. Снова хочу поехать к нему, но мне стыдно показаться перед ним. Должно быть, он ненавидит меня, раз не отвечал на прошлые письма. Поеду туда весной. Опять буду сидеть в машине и ждать, когда он появится. И так и не подойду».
Руперт замер, вновь пробегая глазами строки. Письма Райана были сдержанными. Даже формальными. Он надумывал какие-то предлоги, связанные с заводом и долей Рупа, просил явиться на похороны каких-то дальних родственников, о которых младший Свивер никогда и не слышал…
Брат сделал запись за три года до смерти. Руперт сунул дневник в карман, спустился, накинул пальто и вышел за ворота.
На кладбище по-прежнему стоял утренний туман, скрывавший от глаз дальние и самые старые могилы, которые давно покрылись мхом и выделялись лишь рядами холмиков и покосившимися обелисками.
Руперт уселся напротив могилы брата. Закурил.
— Во что ты меня втянул, Райан? Или это моя судьба…
Перед глазами возник портрет усопшего и его неаккуратные размытые строки. Затем они сменились могучей спиной и длинным мечом Филиппа. Умоляющим взглядом Джеймса и его последним «Ру…». В голове прозвучал тот отвратительный влажный звук, с которым меч вонзился в плоть. Вероятно, с таким же звуком погиб Райан. Перед глазами возникла Мари, она рычала и скалилась. Столь хрупкая, кидалась на врага втрое тяжелее её самой.
Раздался протяжный вороний крик. Руп обернулся и увидел ту самую птицу, что свила гнездо на гранитном склепе.
Свивер поднялся со скамьи и вошёл в усыпальницу. Прошёлся по помещению, зажёг остатки свечей и замер, положив руку на каменный гроб.
— Хорошо.
Глава 9. Урок
Особняк Свиверов. Третий этаж. Раннее утро.
Мари проснулась рано, слишком рано. Горло было сухим, словно пустыня, а голова раскалывалась, точно после удара кувалдой. Бардо скинула с себя одеяло, распахнула окно и, проигнорировав боль в ребре принялась разминаться, как делала каждое утро. Как бы сильно она перед этим ни напивалась.