Герда прикрыла рот рукой.

— И Райана тоже, — добавил Руп.

— Как он посмел?! — теперь она была явно напугана. — Они ведь были с Райаном близкими друзьями, а Джеймс…

— Братец нашёл подсказку, где искать остров Церкви. Скорее всего, это и стало основной причиной.

Валентайн нахмурилась и покосилась на Мари.

— Всё в порядке, госпожа, Руперт теперь один из нас, — кивнула Бардо. — Джеймс посвятил его, а я выступала свидетелем.

«Может, и так, но мне это ваше рыцарство до фонаря, — промолчал Руп. — Просто дайте мне результат».

— Возможно, Райан сообщал вам, что у нас под носом всё это время была подсказка, — произнесла Мари. — Пока Джеймс был ещё жив, мы сразу же принялись перепроверять все имеющиеся у нас записи, а через пару дней Руперт отыскал ответ в дневнике Райана.

— Мы поехали к гробнице Роланда, — Свивер сунул руку во внутренний карман. — И нашли вот такую мозаику. Она была не в самом склепе, а в расщелине, среди скал.

Как раз в этот момент принесли чай. Герда достала пенсне и уставилась своими мелкими глазками на зарисовку Рупа.

— Хвалю твоё мастерство, Руперт! Старания твоей мамы не пропали даром. Я узнаю технику мастера, это Луиджи Вальдарте. Судя по орнаменту и форме осколков, это его поздняя работа, сделана приблизительно двести пятьдесят лет назад. Роланд сражается Мерантиретитом против стального ангела… Не знала, что Вальдарте работал над чем-то таким, он ведь всегда расписывал храмы.

Герда призадумалась, постукивая пальцем по губе. Руперт, давно желавший промочить горло, взялся за чай.

— Мы предполагаем, что созвездие это что-то вроде звёздной карты, — произнесла Мари. — Наших знаний астрономии недостаточно, поэтому мы сразу направились к вам, госпожа.

— Скорее всего ты права. До Ночи тридцати пожаров члены Ордена часто использовали звёзды, чтобы направлять друг друга и оставлять подсказки. Но это созвездие явно неполное, не могу ничего обещать без остальной части.

Руперт аккуратно вырвал из дневника свой рисунок и отдал Герде. В дальнейшей беседе он почти не участвовал. Валентайн всё нахваливала покойников и ужасалась поведению Филиппа, на что Мари ей всячески поддакивала. Когда старуха ударилась в воспоминания, Руперт уже не пытался скрыть своей утомлённости.

Наконец Осмунд напомнил матери о каких-то неоконченных делах с документами, и гости решили, что пора уходить.

— Госпожа Валентайн, — замялся Руп. — Вы упоминали фотографии моей семьи, когда приезжали за картинами…

— О да, конечно! — Герда подошла к одному из комодов и вытащила широкий альбом. — Выбирай любые.

Руп пролистал несколько страниц. Ему встретились лица давно погибших родственников, каких-то друзей семьи, хмурой девочки, которой, скорее всего, была Мари, и наконец — семейное фото Свиверов. Снимок сделали в кабинете: отец сидел в кресле, мама стояла рядом, опустив тонкие руки на его могучее плечо, а братья, улыбаясь, сидели верхом на подлокотниках. Счастливые и беззаботные.

_________________________________________________

— Надо ехать в Болунтур, — произнесла Мари, сев в машину. — Возможно, там вторая часть мозаики, Райан ведь не просто так упомянул тот храм.

— Обычно ты грубее, — завёл машину Руп. — Как-то ты смирно вела себя перед этой бабкой.

Глаза Мари округлились, она едва сдержалась, чтобы не врезать Свиверу. Хотя, может, и стоило.

— «Эта бабка» — один из самых эрудированных и осведомлённых членов Ордена.

— Да ну?.. — Руперт направил автомобиль к воротам.

— Моя бабушка рассказывала, что твой дед был человеком занятым, поэтому тайнам Ордена твой отец у него почти не учился. Твои родители получили большую часть своих знаний именно от Герды Валентайн.

— Поэтому мама с ней сдружилась?

— Думаю, да.

Свивер бросил на неё непонятливый взгляд.

— Руперт, я не могу знать всё. Я не особо близко общалась с твоей матерью и редко бывала у вас, до твоего отъезда…

— Изгнания.

— …а то, что я знаю, мне известно в основном от своих родителей, — Мари намеренно пропустила поправку Рупа. — Райан, с Джеймсом тоже много мне рассказали, как и госпожа Валентайн.

Бардо уставилась в окно и окунулась в воспоминания. Отец всю жизнь твердил ей о том, что Свиверы пусть и ближе всех к Роланду, но Бардо ничуть не хуже. Он с раннего детства рассказывал ей о величии рода, которое было утрачено. По его версии, богатства, оставшиеся у Ордена после Ночи тридцати пожаров, распределили нечестно. Пока маленькая Бардо зубрила школьные задачки, отец сидел в своём кресле и причитал о том, как низко пали остальные семьи, он говорил о будущих переменах и рассказывал, какими подлецами являются эти Свиверы и Уиткеры.