— Я тоже. А ещё подонок задел меня. Там, на лестнице, — она держалась за руку чуть ниже локтя. — Вставай, Руперт, нужно уходить. Вернёшь свою саблю на место, а мою шпагу брось рядом со сторожем. Я пойду закрою кабинет директора — полиция не должна понять, что тут был кто-то ещё.

_________________________________________________

Как ни странно, ещё с раннего утра больница была полна посетителями. Мари сидела на скамье в зале ожидания. Сквозь грубо намотанные бинты проступало красное пятно, медик из Руперта вышел так себе, но она хотя бы не истекла кровью.

Бардо больше беспокоило то, что она совершенно не заметила того удара. Боевая ярость затуманила её взор и…

— Привет!

Рядом с Мари стояла девочка лет восьми, худенькая, хрупкая, со светлыми волосами и большими голубыми глазами.

— Здравствуй, — ответила Бардо. — А ты почему одна?

— Мой дядя в соседнем кабинете, он укололся об гвоздь в сарае. Об очень большой гвоздь. — Девочка приветливо улыбалась незнакомой женщине, словно давно знала её. — А как ты поранилась?

— Эм… Зеркало дома разбилось.

— Понятно, — девочка села рядом и принялась болтать ножками. — Я вчера тоже тут была. И позавчера. Я часто сюда хожу. И я как-то видела тебя, ты шла по коридору с такой страшной сморщенной тётей.

— Это моя бабушка, она очень добрая. А почему ты с дядей, а не с мамой или папой?

— Папа поехал в Ваюту, на заработки, а мама умерла, когда я была маленькая. Я её почти не помню.

— Вот как. Ты сказала, что часто бываешь здесь… Почему?

— У меня синдром… — девочка задумавшись взглянула на потолок. — Не могу выговорить это слово. В общем, я болею. Поэтому папа и уехал, они с дядей хотят меня вылечить. А ты ничем не болеешь?

— Нет, мне повезло.

Из кабинета выглянула медсестра:

— Следующий!

Мари ещё раз взглянула на девочку и вошла в кабинет.

В историю с зеркалом врач не поверил. Да и сама Бардо не поверила бы — рана больше походила на очень чистый порез ножовкой. Благо медики не стали задавать слишком много вопросов и молча обработали рану.

Мари с детства боялась иголок, и когда врач сказал, что ей наложат шесть швов, глаза Бардо округлились.

«Позор! Позор! — думала Мари, когда игла впилась в её кожу. — Сама колю шпагой, а такой мелочи… Ай! Криворукий!».

Когда Мари наконец забинтовали руку и она вышла под «Следующий!», голубоглазой приветливой девочки в коридоре уже не было.

В дом Свиверов Мари вернулась к полудню. Художка ещё спал, Герман поднялся и уже приготовил завтрак. Перекусив, Бардо затопила камин, принесла свежую газету и вышла во двор, чтобы убрать листья. Когда она уже заканчивала, появился Руп.

— Убери, — Мари увидела кригсмессер в его руках. — Возьми пока деревянный, я не убирала их в футляр, они должны быть в большой гостиной.

— Я уже дрался металлическим…

— Я сказала убери. Хочешь у меня учиться, тогда слушайся.

Пока Бардо собирала листья в мешок и относила грабли в сарай, Свивер вернулся с двумя деревянными клинками. Он протянул один Мари и встал в стойку.

— Нет, сегодня спарринговаться не будем, не хочу, чтобы швы разошлись, — она перехватила меч, взявшись за деревянный клинок и подошла ближе. — Ночью заметила, что мой совет ты не послушал. Держи меч легче.

— Я всё равно не понимаю, зачем это надо, он ведь выбил ту саблю из моих рук.

Мари взяла свой меч левой рукой. Вытянула перед собой, держа дистанцию, сделала молниеносный выпад, но на середине движения развернула клинок и ударила сверху.

— Жёсткий хват такое сделать не позволит. Ты ведь не видел, что я собираюсь ударить сверху, верно?

Она показала Рупу несколько движений, которые он не смог бы выполнить без лёгкого хвата. Бардо выпрямилась, упёрла свой меч в землю, сложила руки на навершии и принялась наблюдать, как её ученик раз за разом повторяет одно и то же. Несмотря на первое впечатление, младший Свивер учился быстро.

— Как думаешь, почему ты не смог поразить его ночью?

— Он опытнее, — не прерываясь, ответил Руперт.

— Да, это важно, но на его стороне был не только опыт. — Мари указала на порхавшую над клумбой позднюю бабочку. — Убей её.

— Что? Мечом убить бабочку? — Руп сперва растерялся, но всё-таки занял стойку. — Может, мне ещё с пушки пальнуть?

Руперт взмахнул мечом. Мимо. Он ударил вновь, но бабочка по-прежнему безмятежно кружила над клумбой, словно не замечая попыток Свивера. Руп принялся махать клинком из стороны в сторону. Он сбил дыхание, вспотел, начал хуже держать равновесие, а бабочка продолжала порхать.