Я молча слушал. Рассуждения моего друга кое-чего стоили!..

— Только мы с тобой прибережем этот аргумент, — заметил он, — напоследок Подождем, пока Кепюклю и Зюльджанахов не выложат все, что еще придумали!..

Мы вышли из бани, когда солнце уже закатилось. С гор потянуло прохладой. Домой возвращаться не хотелось.

— А что, если нам пойти к кому-нибудь выпить чаю? — неожиданно предложил Джабир. — Умоляю тебя, не кисни и не порть мне настроение!

— Хочешь — пойдем. Ложиться спать еще рано…

— Послушай, Будаг, уж не ты ли ратовал за «вторую революцию»? Где ж твоя воинственность?

— Я от своего не отступлю…

— Правильно! Революция — значит борьба! Борь-ба! А не растерянность! Не паника! Борьба за справедливость и правду!

— Это мне ясно.

— А раз ясно, идем!

Через пять минут мы стояли перед домом Тахмаза Текджезаде. На наш стук выглянул он сам.

— Пришли после бани выпить чаю, не возражаешь?

— Ну что ты, Джабир! Только, кроме чая, увы, ничего!

— А мы надеялись на сытный ужин. Когда ты женишься, чтобы к тебе можно было прийти на обед?

— Вам тоже не мешало бы спастись от одиночества, отвыкать от жизни на даровых харчах! Пойдемте лучше к Нури. Его мать обязательно нас всех накормит и напоит чаем!

Когда мы подошли к дому Нури Джамильзаде, звезды уже высыпали на небе, дул прохладный ветерок.

Мать Нури, тетушка Абыхаят, встретила нас приветливо. Тотчас отправилась на кухню готовить нам еду. А Нури принес нарды и предложил Тахмазу сразиться с ним. Чтобы не мешать им, я снял с полки книгу Джалила Мамедкулизаде и принялся в который раз за рассказ «Почтовый ящик». Джабир пошел на кухню помогать хозяйке.

Время от времени в особенно смешных местах рассказа я начинал громко смеяться над злоключениями бекского слуги Новрузали с почтовым ящиком. Преданность его своему беку была поистине комичной!.. Тахмаз, заслышав мой хохот, поднимал голову от доски и с недовольством смотрел на меня — ему сегодня явно не везло, и он проигрывал Нури.

Тетушка Абыхаят накрыла на стол, принесла чихиртму, а Джабира попросила посмотреть, как там самовар. Ей было уже далеко за пятьдесят, но двигалась она с легкостью и живостью восемнадцатилетней девушки. Все спорилось под ее руками.

Когда уселись за стол и начали нахваливать чихиртму из цыпленка, которая таяла во рту, мать Нури с чувством произнесла:

— Дай аллах, дети, мне всех вас видеть женатыми!

— Тахмаз и Нури сначала должны одного из нас освободить от такого пожелания, — пошутил Джабир.

— И не говори, сынок, — посочувствовала тетушка Абыхаят, — эта негодница Кюбра долгое время крутилась вокруг моего Нури, и она, и ее мерзкий папаша. Когда увидели, что дело не выгорит, присмотрели себе политпросвет!

Начался спор: хорошо ли, что девушкам дали свободу? И как быть, чтобы в будущем они пользовались ею осмотрительно, не забывая о своей чести и стыдливости?

— Меня просто пугает поведение современных девушек, — вскричал Джабир. — Девичья честь, невинность — об этом теперь не принято говорить. В моду входят легкость в обращении с мужчинами, так называемая «свободная любовь» и незаконнорожденные дети!

— Ты сгущаешь краски, Джабир, — остудил его пыл Нури. — Свобода для женщины так же прекрасна, как и для мужчины. Только ею может пользоваться тот, кто обладает необходимой внутренней культурой. А ее не получишь вместе со свободой. Она воспитывается веками. За то время, которое существует Советская власть, лозунг освобождения женщины многие поняли превратно. Многие решили, что они вольны делать все, что им заблагорассудится. И комсомол, и партия должны вести работу с женщинами и девушками. Лучше всего, чтобы эти беседы вели сами женщины, у них бы это получалось лучше и убедительней!

— Ты прав, родной, — похвалила сына тетушка Абыхаят. — Если птицу, которую долго держали в клетке, выпустить на волю, она сразу устремится ввысь. Но в клетке у нее притупилось зрение, она привыкла видеть все на близком расстоянии, поэтому свободное небо вызовет у нее растерянность и страх. Ее или собьет сильный ветер, или она станет жертвой хищника. — Говорила тетушка долго. Видимо, уже не раз думала об этом. — В таком же положении оказываются многие девушки и женщины. Годами сидели взаперти в четырех стенах, выполняя лишь то, что им велели делать отцы, братья, мужья. Обретя свободу теперь, они еще не научились распоряжаться ею умно и правильно. Многие становятся жертвами своей доверчивости, а кое-кто теряет голову от возможности делать все, что захочется.

— Что же посоветуешь нам, тетушка Абыхаят, — спросил Тахмаз. — Ведь каждая девушка ищет счастья и прибегает порой к средствам, мягко говоря, недозволенным.

— Есть только один путь, — сказал твердо Джабир. — Надо издавать законы, запрещающие людям вступать в незаконную связь! Надо наказывать девушек, которые запятнали свою честь, и мужчин, имеющих незаконных жен и обманывающих девушек! Я бы публично наказывал провинившихся, чтобы и другим неповадно было!

— Ты перегибаешь палку, — вставил Нури. — Партия учит, что людей надо перевоспитывать. Главное — это воспитание молодежи на лучших примерах.