Помощник губернатора улыбнулся:

— Да, бывает, эфендим, но это все чепуха. Вот если б, не дай бог, как в Европе!

— Как в Европе не выйдет. Здесь Турция, эфендим! В ваших руках и полицейские, и солдаты. Чего вы боитесь? Эх, меня бы на ваше место…

— И что бы вы сделали?

— Повесил бы парочку…

— О-о-о!.. Наше правительство призвано регулировать отношения между хозяевами и рабочими, то есть я хочу сказать…

Эти рассуждения пришлись не по нутру хозяину. Он всегда недолюбливал помощника губернатора, считал его самым мягкотелым из всех знакомых ему правительственных чинов. И очень уж раздражали его эти непонятные фразы: «государство единого права», «посредничество между рабочими и работодателями».

Вошел комиссар, и помощник губернатора озабоченно спросил:

— Что происходит?

Вытянувшись по стойке «смирно», комиссар выпалил:

— Рабочие бросили работу, эфендим… объявили забастовку… Нам об этом сообщили по телефону. Меры приняты…

— Должны быть зачинщики! Взяли их под стражу?

— Так точно, эфендим, — нисколько не смутившись, солгал комиссар.

— Очень хорошо, приведите их сюда.

Комиссар направился в ткацкий цех. «Ну и влип», — волновался он.

— Слушайте меня, Хасан-эфенди, Сулейман-эфенди, Рамазан-эфенди… — обратился он к подчиненным. — Я только что от помощника губернатора… Он спрашивал, взяли ли мы под стражу зачинщиков? Я сказал — взяли… Есть там у них рыжий такой умник, задержите-ка его…

Рыжего Мемеда и двух его товарищей задержали.

— За что?! — недоумевали рабочие. — Нарушитель закона ходит как ни в чем не бывало, а нас сцапали!

— Это сын хозяина фабрики — нарушитель закона?..

— Он самый… Рубильник выключил, людей с работы гнал… его надо арестовать, а не нас!

— Вот так сказанули! Арестовать владельца огромного состояния? Это же вопиющая несправедливость! Ведь благодаря ему вы набиваете свои желудки!

Арестованные говорили полицейским о своих правах, спорили, требовали, доказывали, и те вроде бы поняли, что допустили ошибку. Но помощник губернатора сказал, что должны быть зачинщики, следовательно, задержать кого-то необходимо.

— Мы вас не арестовываем… у нас нет полномочий на арест… просто берем вас под стражу… Дело в том, что…

…Сын хозяина фабрики вошел в кабинет отца:

— Все беспокоитесь, господа, и до сих пор толкуете об этих бунтовщиках? — он пожал руку помощнику губернатора. — Знаете, бей, они окончательно нас извели. То машины им не нравятся, то нитки гнилые… Теперь подавай им восьмичасовой рабочий день. Я уже говорил, что против увеличения зарплаты мы не возражаем… мы заботимся о благосостоянии наших рабочих, но… следует учесть одно обстоятельство… Найдутся такие, которые согласятся работать больше и за меньшую плату… Какой там найдутся! Просто отбоя не будет… И себестоимость тоже учитывать надо! Европейские, американские товары. Известное дело — конкуренция… Иначе мы вынуждены закрыть фабрики. В общем-то мы нашими рабочими довольны. Большинство понимает положение, хотя и подлецов среди них немало. Знаете, что выкрикнул Рыжий Мемед? Есть тут такой. Забрался на машину и кричит: «Товарищи, если наше требование не выполнят, бросайте работу». Многие рабочие ушли из цеха. Нам пришлось побеспокоить ваше превосходительство.

Выслушав младшего хозяина, помощник губернатора спокойно произнес:

— Наше государство призвано разрешать подобные конфликты. И рабочие — граждане… Их тоже надо выслушать. Не так ли, эфендим?

— Несомненно, у вас есть право, ваше превосходительство…

— Подумайте, а если бы, не дай бог, было, как в Европе?

— Но здесь не Европа, бей-эфенди!

— Но могло бы быть… Хорошо, что между нами разница в сто лет. Но в наш век, век самолетов и атома, эта разница может исчезнуть. Кто знает… Вспомните реформы, революцию Ататюрка! Какой головокружительный натиск'! Следовательно, наш благородный народ может ликвидировать и эту разницу… Поэтому надо привыкнуть к тому, что государство выступает в подобных спорах арбитром.

Хозяин и сын хозяина фабрики переглянулись.

— Это не значит, однако, что на недостойные действия мы будем смотреть сквозь пальцы, — продолжал помощник губернатора. — Отнюдь нет. Наше государство справедливое. Права правоимеющих не должны быть растоптаны бесправными.

В дверь постучали. Вошел комиссар:

— Привел зачинщиков, бей-эфенди!

— Где они?

— Здесь, за дверьми, под охраной, бей-эфенди!

— Прекрасно! Сейчас я позвоню в прокуратуру. Вы передадите их судебным властям! Порядок восстановлен?

— Восстановлен, эфендим!

— К работе приступили?

— Приступили, бей-эфенди! Если желаете…

— Не желаю. Отправьте их сейчас же. — Он снял телефонную трубку.

…Прокурор, человек невзрачный на вид, но с твердым и суровым взглядом, с блестящими от бриолина волосами, слегка улыбаясь, рассматривал только что приобретенную за две с половиной лиры зажигалку. Зазвонил телефон, прокурор снял трубку:

— Ал-ло-о… Да, помощник прокурора… Пожалуйста, бей-эфенди… Да, да, эфенди, известили… Отправили?.. Забастовка, говорите? Ужасно! Есть, бей-эфенди…

Положив трубку, он повернулся к товарищу, который усердно работал за соседним столом:

— Сукины дети, будто здесь Франция или Италия!

— Что случилось? — отозвался большой, с мягким взглядом человек.

— Фабричные рабочие забастовали!

— Как это?

— Очень просто. Взяли да и забастовали. Бросили машины… Хозяин сообщил в полицию, зачинщиков взяли под стражу, сейчас приведут.

— Арестуешь?

— Думаю, да… Забастовка… Звонил сам помощник губернатора. Нельзя позволять подымать головы, сразу надо пресекать. Теперь-то мы уж знаем, кто поставил Фракцию на колени.