С Вагнером у него были уважительные, но весьма сдержанные отношения, а вот молодого начинающего Брамса Шуман поддержал как никто другой, это целая история, до сих пор волнующая биографов. Шуман называл Брамса «молодым орлом новой музыки», «это прекраснейший и гениальнейший юноша.» Нет, Шуману совершенно неприсущи были ни высокомерие, ни зависть; при этом он всю жизнь учился. Прежде всего у Баха, Бетховена и Шуберта.

«Бах работал в глубинах, где фонарь рудокопа грозит погаснуть.» «Все писалось им на вечные времена.» «Я сам, в сущности, ежедневно исповедывался перед этой вершиной, старался с его помощью стать чище и сильнее.»

«Бетховен, который боролся до последнего вздоха, для нас — образец человеческого величия.» «Появился молодой Бетховен, задыхающийся, смущенный и растерянный, с беспорядочно всклокоченными волосами, с открытой грудью и гамлетовским челом. В бальной зале ему было тесно и скучно, и он бросился из нее прочь, в темноту, не разбирая дороги /.../ но обходил при этом цветок, чтобы его не растоптать (курсив мой — И.Г.).»

Романтическая фантазия? Да, но как образно. О квартетах Бетховена (последних особенно): «... наряду с некоторыми хорами и органными вещами Себастьяна Баха они представляются высшими пределами, до сих пор достигнутыми человеческой фантазией и искусством.» В них «таятся сокровища, о которых мир едва ли подозревает и которые ему еще придется раскапывать в течение долгих лет.» Пророческие слова!

А вот про Шуберта он сказал очень просто: от него «исходят все идеалы моей жизни.»

Много еще чего интересного сказал и написал Роберт Шуман и не меньше можно было бы рассказать о нем самом. Но все это вы можете, при желании, прочесть в разных книгах. Давайте лучше перейдем к тому, что вы не прочтете нигде.

ШУМАН-СЮИТА

/Фантастические отрывки/

О гадкий тесный мир!

Бежать, бежать бы без оглядки,

Но как? Куда? —

Смотри!

Глазам своим не верю:

Мне солнце протянуло... тень сосны!

Все удлинняется она, все ближе, ближе...

Ну же!..

Все ниже солнце, скроется вот-вот...

Хоп! — наконец-то — ухватился я за тень,

Теперь прочь, прочь отсюда — в мрак и неизвестность —

Через забор, через овраг, через подлесок —

В таинственную ночь, забыв про страх!..

* * *

Ах, Флорестан!

Сюда, брат мой Евсебий!

Всего темней не на земле, не в небе —

В душе моей...

* * *

Двурогий страж ночей,

Таинственный и страшный

На черной пашне, полной светлячков...

* * *

Ночь,

Населенная душами тех, кого нет среди нас.

Зелень темна, но безмолвно белеют цветы.

Наперстянка — как свечка, арункус, жасмин...

Надо мною в окне свет погас —

И исчезли бессмертья земные следы.

* * *

Любовь прилетает днем —

Улетает же, как правило, ночами.

По утру в разоренном гнезде

Остается пугливое эхо,

Горстка мусора, горькая плесень,

Иногда —

Золотое перо.

* * *

Я проснулся от шума дождя.