Кирилл легонько тронул сзади моё плечо:

— Лика в порядке, под присмотром. Пойдём, скоро завтрак, — дружелюбно предлагает он и я ведусь, глядя в эту его обезоруживающую улыбку, подозрительно легко успокаиваюсь. — Ты, правда, в Склифе училась?

— Правда, — отвечаю я, последовав за ним.

Кирилл присвистнул.

— Не слабо. У нас в глуши что забыла? — спросил он, когда мы отошли от дома на безопасное расстояние.

— Хочу на квартиру в столице заработать.

— Поня-а-ятно, — протянул он, что-то прикидывая в уме.

Чернявенький снова показался на пороге, он успокаивал Андрея, который вышел следом за ним.

— Что за индивид? — не выдерживаю я.

— Даниэль, он тоже лекарь, но совсем другой, ты ещё не раз его увидишь.

— Андрей не в духе, — вопросительно замечаю я.

— Ясень пень — не в духе, — ухмыляется младший Ростовцев. — На нём ответственность за всех нас. Драмир ему пару оставил, не хотел уезжать от своей ненаглядной Лики, да Андрэ приказал, и обещал ответить за его семью по кодексу. Жопонька тем же вечером случилась. Он и бесится. За Ликой должен был смотреть Даниэль, но нашлись срочные дела. Было два варианта: ждать или тебя привести. Я не стал ждать, как видишь, всё пучком.

Коротко и ясно. Я кивнула. Только до сих пор, хоть убей — не понимаю, как девочка с такой кровопотерей так хорошо продержалась.

Задумчиво оглядываюсь на парнишку: то, что сейчас между нами можно ли назвать перемирием? На сегодня он мой единственный источник информации — это факт. Софья вряд ли эти тонкости разъяснит. Вот Кирилла можно и нужно потрясти, задать все интересующие вопросы.

— Почему мне не дали её осмотреть?

— Даниэль займётся, он типа тоже врач, только круче. Не переживай.

Андрей оглянулся на наши голоса, грозно зыркнув, демонстрируя, что лимит его благосклонности исчерпан. Кирилл, легонько подтолкнув меня поспешил скрыться с его глаз побыстрее. Интересно…

В доме Ростовцевых под щебетание заботливой Софьи мы с младшим Ростовцевым с удовольствием налопались шоколадных блинчиков с тем же изумительным кофе. Надо будет узнать, где они его берут. Поди дорогущий.

Телефон пиликает «смской» когда я наливаю вторую чашку. Открываю и не верю своим глазам. Перевод из банка от Андрея Антоновича. Челюсть чуть не поздоровалась с полом после увиденной цифры.

— Сколько?! Это что?

— Премия. Маловато будет, — хмыкает, заглядывая мне через плечо Кирилл. — Я сам там чуть ласты не склеил.

Маловато? Да я такие деньги за год не заработаю на зарплату фельдшера!

Андрей степенно вплыл в кухню со стаканом в одной руке и смартфоном в другой.

— Андрей Антонович, мне поступил перевод от вас и, кажется, тут ошибка какая-то.

— Ошибка? — он озабоченно заглянул в подсунутый экранчик. — Нет, всё в порядке.

— Но сумма…

— Ваш стандартный гонорар за сверхурочные операции в ночное время почасово, — прервал он. — Если сумма не устраивает, обсудите завтра с главой.

С Антоном Владимировичем что ли, нет уж, дудки!

— Всё устраивает! — поспешно заверила я.

— Отлично, свободна, — скороговоркой бормочет он, возвращаясь к своему смартфону. Общение — не его конёк, я поняла.

Поднимаюсь к себе в комнату.

Голос Андрея не выходит из головы. Он из тех мужчин, которые не тратят слов зря. Которые притягивают пока не раскусишь, и отталкивают своей опасностью, но меня уже крепко зацепило.

То, как он смотрел и не смотрел. Как метал громы и молнии и старательно отводил взгляд. Он пугал. Он привлекал. Он и злой хорош, чертяга! Он раздражал, но почему-то отчаянно хотелось заслужить его одобрение.

Я вздохнула, и ещё раз открыла сообщение с переводом. Обалдеть. Теперь я могу попросить Ивана свозить меня в город и самостоятельно выбрать инструменты для работы и прочие материалы.

Чтобы не дотягивать до обеда, схватила рюкзак и побежала искать нашего чопорного заместителя.

Иван, выслушав просьбу, даже не задумываясь отправил к начальству:

— Вам следует обсудить выезд с Антоном Владимировичем. Он будет завтра утром. Ждите.

Вот это номер.

— Я что, в плену? — неудачно пошутила я.

Иван иронично приподнял бровь.

— Правила, есть правила. Они не для того, чтобы их нарушать. Если вам срочно, то Андрей Антонович ещё в доме.

Благо, Андрей ещё не ушёл из кухни, в его комнату я не сунусь. Старший Ростовцев грациозно восседал на барном табурете, если на нём вообще можно расположиться удобно. Самое интересное, что в его манерах не было позёрства, показухи, наверное, у таких как он это в крови. Вместо того чтобы начать разговор, я как дурочка следила за тем, как он задумчиво подносит стакан к губам. И вдруг осознала, что меня беспокоит.