— Утром приду, посмотрю на тебя. Я там тебя подштопала маленько, так что не вздумай тужиться, вообще никак. Если ночью будешь вставать, подмывайся этим, поняла? — я сделала страшное лицо и строго указала на чайничек с марганцовкой. Девушка серьёзно закивала.

Прислонившись к косяку на крыльце, я смогла сделать глубокий выдох. Холодный ветер возвращал мои эмоции в привычное состояние.

Кирилл стоял у противоположного косяка. Чего-то он совсем беленький.

— Ты-то сердешный, как?

— Да ну вас нахрен, девственником останусь, — в сердцах выдал Кирилл, глядя на меня с уважением и отвращением одновременно. Мальчишка молодцом оказался, быстро подсуетился, всё подвёз. Досталось ему, бедолаге.

— Спокойно, не у всех так, — успокаиваю, закинув чемоданчик на плечо, — спасибо, вовремя помог. Ну что, домой?

От усталости мы по дороге не разговаривали, с трудом добрели в потёмках до своих ворот. Кирилл махнул мне рукой оставшись внизу, переговорить с охраной. Я поднялась на второй этаж, доковыляла до кровати и с наслаждением уткнулась в подушку, не успев раздеться. С тоской вспомнила, что последней трапезой сегодня был завтрак. Сотовый показывал два часа ночи. Я бросила его на подушку рядом с собой и отключилась.

Утром снова поднимаюсь ни свет ни заря — по инерции, вероятно. За окном ещё темно. Кое-как продирая глаза, я сонно сползла вниз, даже не посмотрев на время. На кухне опрокинув в себя чашку отборного хозяйского эспрессо, первым делом направилась проверить состояние пациентки.

Солнечный диск едва показался на горизонте, и перед рассветом холод пробирал до костей, жаль джинсовку в доме оставила. Ветер мёл пыль прямо в лицо, так что я не сразу заметила, что у дома пациентки кто-то есть. У крыльца я услышала их голоса. Первый из них — голос Андрея — был весьма и весьма зол. Они с Кириллом стояли перед открытой дверью и что-то горячо обсуждали. Я остановилась так, чтобы меня видели, но близко подходить опасалась.

— Это несерьёзно. Вы оба ответите отцу за эту глупость, — отчитывал Андрей ничуть не расстроенного Кирилла. — Лика под моей охраной, если с ней что-то случится, я должен буду ответить перед Драмиром за всё, что было в его отсутствие. Думаешь, если отца нет — ты старший? Я выдал чёткие инструкции.

Младший только отмахнулся.

— Всё путём, Андрэ, у Лики теперь сынишка-альфа. Вы все мне должны спасибо сказать.

— Если бы она не выжила? Я же велел сразу звонить Дэну.

— Ты не велел, ты советовал.

— Ты зачем Лику новенькой подкинул? — Андрей рассержен ни на шутку, я бы на месте Кирилла не отважилась спорить с ним в таком состоянии.

Меня как будто не существовало. Они были поглощены друг другом, и я не могла пройти мимо них не потревожив.

— Посмотреть. Вы сами с отцом велели проверить, подходит ли, — спокойно ответил мальчишка.

— И как? — внезапно сменил настроение старший брат, сложив руки на груди смотрел скептически.

— Подходит.

Повисла безмолвная пауза. В течение которой старший Ростовцев, постукивая указательным пальцем по плечу, решал, насколько серьёзно можно расценивать слова младшего.

— Кирка, тебе решать, — напоминает строгим тоном Андрей. — От этого твоя жизнь зависит. Уверен?

— Она на полпути не бросит. Я выбрал, — голос мальчишки переменился, став непривычно взрослым.

— Подтверждаю твой выбор, — с облегчённым вздохом произносит Андрей.

Не успела я открыть рот, как Андрей резко поворачивает голову:

— Вы что здесь делаете?

Я аж вздрогнула. Как ему это удаётся? Отчего колени снова подгибаются, как у школьницы нашкодившей? Будто на меня ни разу не орали, ей-богу. Его голос то пугает громовыми раскатами, то баюкает звериным урчанием.

— Пациентку осмотреть, — лепечу едва слышно, оробев перед его стальным взглядом.

Ростовцев переводит взгляд с меня на Кирилла и обратно.

— Вика, вы можете быть свободны, — снисходительно отвечает Андрей, — здесь ваша помощь больше не потребуется.

— Ей нужны поддерживающие препараты, была острая потеря крови… и швы бы проверить.

Старший поднимает ладонь и с вернувшимся раздражением останавливает меня:

— С этим разберутся. Возвращайтесь в дом, — командует он непререкаемым тоном.

— Но…

Из дома «выплыл» примечательный экземпляр, и я застыла с приоткрытым ртом. Худющий, как жердь, укутанный в чёрную мантию, не то парень, не то женщина странная. С чёрными до плеч волосами, весь в цацках, увешанный, словно рождественская ёлка. Они о чём-то зашептались с Андреем. Затем прошли внутрь, захлопнув дверь.

Я металась между желанием вломиться внутрь, нарушив таким образом прямой приказ и нарваться на ещё один выговор… как бы не уволили к чертям. Я уж и привыкать начала.