— Кто вы такие? — её голос разнёсся утробным тройным эхом.

Геката не нашла ничего лучше, чем сказать ей самую очевидную вещь.

— Персефона, это не ты... это не ты...

Лианы вдруг сдвинулись с места с таким звуком, будто отклеились от вязкой болотной жижи, и перенесли Персефону прямо к Гекате. Минуту или целую вечность Персефона не делала ничего, только смотрела Гекате в глаза, но затем взгляд её стал печальным, и она прошептала, становясь беззащитной и слабой.

— Скажи мне, что он сделал? Скажи мне, зачем он так поступил?

Геката приоткрыла рот. Она и хотела, и не могла сказать ей, пока не могла. Геката обещала Аиду, что расскажет Персефоне всё уже после, когда станет известна его судьба.

— Я обещала ему... — ответила она, — я не могу.

— Я прошу лишь правды, — тихо сказала Персефона, — маленькой правды о нём... — она с надеждой посмотрел на Гипноса и тут же отвернулась. — Я так и знала, — Персефона обрела прежний властный вид и, возвращаясь в центр комнаты, повторила, — так и знала! Олимпийцы или нет, боги или сущности... не важно! Ложь, обманы, умалчивания! Чем вы отличаетесь от тех, с кем воюете? Арес прав на ваш счёт, Арес абсолютно прав!

Лианы снова впечатали Гекату в стену, на этот раз сильнее, сдавили и её, и Гипноса до хруста костей. Не было бы ни единого шанса противостоять этой стихийной катастрофе, подпитанной глубокими чувствами утраты, не было бы ни одной возможности спастись, если бы в этот самый момент не пошёл снег. Да, настоящий белый и пушистый снег, падающий с потолка: снежинки закружились, искрясь и переливаясь, заставляя комнату сиять. Лианы мгновенно успокоились и отступили. Геката заметила узор на снежинках, и сердце её пропустило один удар, потому что это могло значить только одно. Макария вернулась. Но Макарии нельзя было возвращаться, нельзя было подвергать себя опасности. И всё же она вернулась без призыва Гермеса, она пришла.

Яркий свет залил комнату, и лианы попятились, сворачиваясь клубочками перед белоснежной девой. Сверкающая морозными бликами зимнего утра, Макария прошла к Персефоне и беспрепятственно обняла её.

— Всё будет хорошо, — сказала она, — вернись ко мне... Мама

___________________________________________________

*После того, как Ариадна помогла Тесею выбраться из лабиринта Минотавра, они покинули Крит и отправились на остров Наксос. Там, по одной из версий мифа, Тесею во сне явились боги и приказали оставить Ариадну. Так одним утром Ариадна проснулась одна, Тесей бросил её, и она от горя хотела сброситься со скалы в море, однако девушку заметил бог Дионис и спас. Он полюбил её, остался с ней, утешал её и ухаживал за ней, пока она тоже не полюбила его в ответ. Так Ариадна стала супругой бога Диониса.

*Эрос младший, сын Афродиты всегда носил два комплекта стрел. Золотые и свинцовые. Золотые вызывали чувство влюблённости, в то время как свинцовые — отвращали от предполагаемого возлюбленного.

*По одной из версий мифа, Сцилла, дочь Гекаты, выглядела как человекоподобный монстр, из тела которого росли длинные отростки с острозубыми жуткими головами. Сцилла отбирала лица смертных девушек, их красотой приманивала моряков, а потом убивала их.

Власть. Что она знала о ней? Ни в прошлой жизни, ни в этой Лина и представить не могла, какую необъятную, невозможную силу держал в руках Аид. Теперь эта сила оказалась у неё. Треть мира. Самая большая и самая тёмная часть мироздания — оступишься, и уже никогда не сможешь встать без посторонней помощи. Но помощь была. Она витала вокруг магией морозного утра, врывалась во тьму лучом холодного зимнего солнца, чистой неиссякаемой надеждой.

«Вернись ко мне... Мама», — эти слова стрелой пронзили застывшую тишину и разбили её на мелкие осколки.

Лина вздохнула, ощущая на плечах руки Макарии, и робко обняла её в ответ. В глазах прояснилось. Сквозь прядь белоснежных волос, украшенную нитью драгоценных камней, было видно, как меняется спальня Персефоны, как восстанавливаются разрушенные части стен и мебели, осколки собираются и возвращаются в зеркало, а светлячки зажигаются голубоватым мерцанием под потолком. Лина отстранилась и только теперь заметила Гекату и Гипноса, приводивших себя в порядок после сражения с лианами. Геката перекинула волосы с плеча на спину и подняла взгляд. Краткий миг она смотрела на Лину так, будто не понимала, кто перед ней, затем моргнула и резко отвернулась.

Лину это обидело.

Даже сейчас, когда хранить тайны уже не имело никакого смысла, Геката упрямилась и не находила сил достойно в этом признаться. Лина приоткрыла рот, собираясь высказать всё, что думает, но вдруг чётко осознала, что не хочет, просто не находит в себе причин тратить на это время. Все эмоции и чувства притупились, словно кто-то незримый заточил их в кокон, из которого до её сердца долетали лишь отголоски, не трогающие и не приносящие боль, и только связь с царством Теней горела ярким пламенем. Связь гораздо более сильная, чем прежде, связь головокружительная, беспредельная и необъяснимая, приносящая тяжесть ответственности и вместе с тем понимание, что любое сказанное слово должно быть взвешено, ибо оно — закон, а любое решение обдумано, ибо оно — основа власти.