Он похож на искры фейерверка. Беспощадные, яркие, высекающие пламя одним махом.

Не соображая, что происходит, вовлекаюсь в безумный танец.

Наш поцелуй похож больше на борьбу. Едва перехватываю инициативу, как Олег недовольно мычит и возвращает ее. Сейчас он — ураган. Ему плевать на чужое мнение. И я исчезаю под его стихийным напором. Не замечаю, как прижимаюсь крепче. Обхватываю руками твердые плечи, толкаюсь грудью в его жесткое тело.

Он слишком далеко. Хочу ближе, чтобы чувствовать его всего.

Все происходящее — ужасно неправильно. Но я не в силах это прекратить.

Наши поцелуи, словно наркотик. С каждым разом становится все сложнее оторваться от властных губ. Воздух разлетается на мелкие частицы, отчаянно собираю его носом, чтобы не задохнуться.

Хочу его.

Он неожиданно отстраняется, и я инстинктивно подаюсь вперед. Разочарованный стон вырывается из груди, пока я отчаянно смаргиваю наваждение.

— Ненавижу тебя, — цежу с трудом и охаю.

Рывок. Я на столе. Ему хватает мгновения, чтобы переместить меня сюда. Раздается какой-то грохот. Похоже, что несчастное кресло все-таки перевернулось.

— Черт с ним, — словно читает мои мысли Олег.

Хрипотца в голосе доводит до восторженного сжатия сердца. От желания, что плещется в изумрудном взоре, внутри все переворачивается. Сама тянусь к нему и довольно стону, когда он вновь целует меня.

Слишком мало. Хочется больше.

Хватаю край рубашки, вытаскиваю из-под ремня и забираюсь под нее ладонями, чувствую рельефные мышцы.

Вскрикиваю, когда его рука лезет под юбку. Резко, не давая шанса на отступление. Одним движением Олег сдирает колготки до колен вместе с нижним бельем. Уверена, что слышу треск, но мне плевать.

Прикосновения, жесткие, но в то же время нежные, заставляют прогнуться в пояснице. Ловлю ртом воздух, сжимаю ногтями плечи в плотной рубашке. Хочу, чтобы на нем тоже остались отметины. Такие же, как те, что появляются внутри меня.

Его язык касается мочки уха, зубы скользят по нежной коже. Опускаются ниже, к ключицам. Треск пуговиц, после чего вздымающаяся грудь полностью занимает все внимание Олега.

— Ты моя, — выдыхает, и с моим визгом растягивает меня на столе.

От ласк вибрирует тело, кружится голова. Они порочные и дикие, как бы намекают, что я теперь в их власти. Сладкие и болезненные спазмы сжимают внутренности.

Здесь возможен только один конец. Мы оба должны получить то, чего желаем.

На краешке угасающего сознания в судорогах бьется мысль, что нам лучше остановиться. Офис, переговорка. В любой момент сюда может кто-нибудь войти. И от осознания подступающей опасности ощущения становятся слаще.

Наслаждение горячими волнами спускается книзу. Где моим телом сейчас правит Олег.

Новый рывок. Лежу на животе с задранной до талии юбкой. Гладкая ткань брюк встречается с оголенными бедрами. Закусываю губу, рву до крови податливую и незащищенную плоть.

Он тоже хочет.

Сносит башню, все преграды устранены. Первый спазм сводит мышцы до щемящей боли, затем до ласковой щекотки под ребрами.

Не-ве-ро-я-тно. Все так банально и просто?

Распахиваю глаза и оглядываюсь.

Взываю к голосу разума. Олег Шершнев, которого я терпеть не могу всеми фибрами души, доводит меня до финальной точки своими волшебными пальцами. Бессовестно погружает в пучину безумия. Я скоро воспламенюсь в его руках. Утону в океане восторга, где тону последние несколько минут.

— Шершнев, — ерзаю, пытаюсь выбраться. — Олег!

Его ладонь давит на поясницу, вжимает в лакированную поверхность. Горячее дыхание скользит по уху.

— Нет, Лена, — низкий бас бьет точно в цель, тело скручивает новый спазм. — Никуда ты не пойдешь.

Крепкие зубы впиваются в тонкую кожу над пульсирующей жилкой. Вскрикиваю, полностью теряю контроль. Всхлипы вперемешку с протяжными стонами бессвязно вырываются изо рта, комната перед глазами плывет и меркнет. А потом вспышкой приходит осознание произошедшего.

Меня довел до оргазма мой злейший враг.

Звук расстегивающейся ширинки быстро приводит в чувство. Переворачиваюсь и, вскочив на ноги, судорожно натягиваю колготки.

— Козел! — выкрикиваю, наспех расправляя юбку. — Какой же ты козел, Шершнев.