— Вот, — чешу нос о его плечо, — сбил меня с мысли.

— Опять я виноват, — трет лоб и зарывается пальцами в волосы.

— Не я же. Сижу, распинаюсь. Хоть слово, хоть половина. Ничего не вытащишь. Что за мужики пошли?

— Спроси что-нибудь, и я отвечу, — тихо говорит Шершнев, и я замираю.

Атмосфера в воздухе неуловимо меняется. Он становится каким-то тяжелым и вязким. Застревает в легких, затем оседает на губах, словно сладкий сироп. Сердце колотится о ребра. Так сильно, что, кажется, вылетит из груди. Унесется за воспоминаниями в прошлое, где все было гораздо проще.

Облизываю губы. Вопрос вертится на кончике языка, но что-то мешает. Страх сталкивается с неуверенностью, горечью оседает внутри. Ладонь скользит по груди Шершнева и останавливается там, где бьется сердце.

Слышу его пульс. Он бьется с моим в безумном ритме, перебивает все вокруг.

— Олег, — Шершнев оборачивается, и изумрудное свечение окутывает меня.

Закусываю губу, когда его взгляд темнеет. Сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

Он же все сказал сегодня, верно? Я слышала. Никаких чувств. Но почему смотрит так, словно мы вернулись в далекое прошлое?

— Спрашивай, Лен.

Отрезает путь к отступлению. Хочу отвести взгляд, но не могу. Как и в нашу первую встречу после долгой разлуки.

— А ты вспоминал обо мне? — выдавливаю с трудом.

Не знаю, какой ответ мне нужен. Не понимаю. В голове дурман, а внутри разгорается дикое пламя. Шершнев отворачивается, будто желает уйти. Кажется, что сейчас все разрушится. Исчезнет. Вся эта магия момента, что витает в воздухе.

Уверена, что он встанет и уйдет. Скажет какую-нибудь глупость на прощание, потому что с его губ готов сорваться ответ. Но до того, как его произнести, Шершнев вновь смотрит на меня, и все меняется. Время останавливает бег, когда он открывает рот.

— Никогда не забывал.

Кончики его пальцев невесомо касаются щеки, затем исчезают.

— Лен, тебе пора спать, — сурово произносит он. Но взгляд противоречит его словам.

— Как бы не так, — зло шиплю.

Вмиг седлаю его бедра. Придвигаюсь вплотную, обхватываю руками и ногами. Зарываюсь пальцами в волосах и тяну, словно желаю вырвать с корнем. Возбуждение бурлит в венах, спускается к низу живота.

Сталкиваюсь губами с его ртом. Взвизгиваю от восторга, когда чувствую отклик. Шершнев перехватывает инициативу и, содрав с волос резинку, тянет за затылок к себе. Мы ударяемся зубами, раз или два, затем все тонет в волнах восторга.

А потом он исчезает.

Хватаю ртом воздух, точно выброшенная на лед рыба, и недоуменно смотрю на Шершнева. Он закрывает глаза, его мышцы напряжены. Уворачивается от меня, хватает за плечи и сжимает их до боли.

— Лен, это плохая идея, — цедит сквозь зубы.

— А по мне так просто замечательная, — щурюсь и тянусь рукой к его ремню. — Кое-кто здесь со мной тоже согласен. Я же чувствую.

— Лена, — стонет Шершнев, когда моя ладонь накрывает выпуклость под его ширинкой, — ты сейчас ничего не соображаешь.

Обхватывает мое запястье, а я подпираюсь вплотную. Не даю отстранить себя. Прижимаюсь грудью, провожу кончиком языка по шее. От пульсирующей венки к мочке уха. Солоноватый вкус кожи с примесью парфюма ударяет током по оголенным нервам.

Нет, Шершнев. Сегодня мы дойдем до конца.

Не придумав ничего лучше, цепляю зубами мочку.

— Мне и не нужно соображать, — шепчу, оставляю дорожку влажных поцелуев. — Хочу тебя, Олег. Хочу, как никого и никогда. И ты меня хочешь. Теперь заткнись и возьми меня уже.

Замолкаю, потому что неведомая сила мощным рывком подбрасывает Шершнева в воздух. Чувствую крепкие объятия, слышу скрип обивки. Лечу вниз, сталкиваюсь лопатками с диваном, а горячее тело Шершнева накрывает меня сверху.

Больше не сдерживаюсь, потому что он слишком далеко. Тугой ремень поддается быстро, одежда моментально растворяется. Тянусь к Шершневу, выгибаюсь навстречу его рукам. Пара ловких движений, и мои брюки вместе с бельем валяются где-то на полу.

Ладони скользят по рубашке на его груди. С садистским удовольствием хватаюсь за нее, тяну в разные стороны и вцепляюсь ногтями в загорелую кожу. Стук пуговиц по паркету прерывает мой стон. Шершнев замирает только на секунду. Потом накрывает рот своим, прежде чем мы сливаемся воедино.

Его прикосновения сводят с ума. С каждым толчком они ощущаются ярче. Мужские губы и ладони ласкают тело. Больше не в силах сдерживаться. Хватаюсь за Шершнева, как за спасательный круг.

Тону, захлебнусь в бесконечном море оргазма. Зубы впиваются в его кожу, когда по телу проходит финальная судорога. Мы обессиленно скатываемся на пол.

И я безмолвно радуюсь своей победе.

Глава 29

Утро наступает слишком рано под шум крови в ушах. Сквозь треск в голове с трудом фокусирую взгляд на загоревшемся экране телефона.