Прикоснулся пальцем, а у меня на губах фантомным касанием оседает жаркий поцелуй, пускающий мне по вене неизлечимую зависимость от этой девочки.

И она дышит, шумно, дрожа и покрываясь сверкающими бисеринками пота. У меня до боли в пальцах, до ломоты в теле желание провести по ним пальцами или лучше губами. Распробовать хочется во всех смыслах этого слова, посмаковать.

Прикрываю глаза и пытаюсь сдержать очередную волну похоти, ударяющуюся точечно в пах. Ну, блин, дай мне время, немного времени, младшенький, и все будет. Но сейчас мне надо всю кровь в мозг, так что давай обратно все дуй. ОБРАТНО, Я СКАЗАЛ, КАЧАЙ КРОВЬ.

Аааа ну что за блядство? На месте подскакиваю, сжимая челюсть.

— Вот так, молодец. Дыши. Дыши. Вдох, выдох, вдох, выдох. Снимай пластырь. Не прекращай дышать так, как ты это делаешь, — грозно раздаю инструкции, ощущая, что член мне скоро по лбу будет лупить, если она продолжит в таком темпе дышать. Как в порно-фильмах, только в миллион раз лучше.

Если бы я знал, что это такое зрелище, я бы тысячу раз подумал еще.

Дыхательные, мать их, практики. Губки широко распахнуты, по фарфоровому лицу мягко ложится алеющий румянец, глаза смотрят прямо в душу, а у меня в голове только один вариант, как она двигается на мне сверху и вот так стонет.

И как тут выжить? Как не подохнуть?

Пластырь с шумом отлепляется от раны, и я ругаюсь матом как сапожник.

— Яна, на меня смотри. Дышим. Дышим. Дышим. Еще дышим.

Мы оба сейчас шваркнемся в обморок от гипервентиляции, но она стоит передо мной может и бледнее обычного, но в обморок не падает. Это хороший знак или плохой? И можно ли считать за гребанный успех?

??????????????????????????Хоть на процентов двадцать?

— Смотрим. Это просто кровь, Яна. Это я, а это моя кровь. Ничего страшного. Смотри. Просто кровь. Дышим, — она опускает взгляд и больше не дышит, от чего я громко ору, как резаный.

— ДЫШИМ, Я СКАЗАЛ, быстро!

От собственного голоса подскакиваю и Яну заставляю дернуться, как от удара, она дышит и смотрит. Пальцем поддеваю поднос со всем добром и валю его на кровать, разбрасывая по ней часть инструментов и лекарств. Похер.

Яна дышит и дрожащими руками собирает необходимое и очень медленно, но резкими движениями делает то, что должна. Дышит, прикрывая глаза, с трудом продолжая дышать. Надо, маленькая. Дышим.

— Смотрим и дышим, Яна. Это я, это мое тело, а это просто кровь. У тебя такая же, точно такая же, Яночка, такая же красная, малыш, ты ж моя четвертая отрицательная.

Она поднимает на меня растерянный взгляд, и я понимаю, что корочка слетает, и уже свежая кровь виднеется на белой ткани. Черт.

Облачко издает хриплый полустон, и я перехватываю ее лицо, двумя руками сжимая и заставляя смотреть в свои глаза. Только на меня смотри, малыш, ты справишься. Все будет зашибезно, ты у меня будешь самым лучшим доктором в мире.

— Смотри на меня и дыши. Просто кровь. Вдох, — вместе с ней глубоко вдыхаю. — Выдох, — вместе с ней выдыхаю. Мои губы в сантиметрах от ее, и от этого голова кружится сильнее.

На меня пускается безумный водоворот вспыхивающих фейерверком эмоций, от чего я сам начинаю переливаться всем теми ощущениями, что и мое Облачко. Страшно тебе, девочка? Ничего. Мелочи такие, просто кровь.

Дышим вместе, когда я вижу скатывающуюся слезинку, одну, вторую, третью. Ломает пополам.

— Все хорошо, хватит. Опускай взгляд. Продолжаем…

Яна медленно переводит взгляд на рану и дрожащей рукой продолжает.

— Теперь дышим.

Она дышит менее активно, чем до этого, но строго выполняет мои указания. Мы как на гребанном марафоне и это, увы, не секс-марафон. А жаль…

Сквозь льющиеся слезы и это частое дыхание я не могу разобрать, что мне дальше делать. И как вообще в таком случае поступать? В обморок она не падает, но бледнее стенки. Когда на рану прилепливается новый пластырь, я обхватываю заплаканное личико взбудораженного Облачка и шепчу:

— Вот. А ты боялась. Молодец, — в заплывших от слез глазах читается так много всего, что я начинаю уже сам задыхаться от переполняющих чувств. Какая же умница, и не только она, но и я охеренный пацан.

— Я…сделала, да? — несмело улыбается, будто бы не веря.

Я заслужил? Да. Зеленый свет лупит прямо в лоб, и я больше ни о чем не сожалею.

Со спокойной совестью впиваюсь в соленые губы, которые для меня вкуснее любой сладости в мире. Обжигает, распарывает грудину, снимает кожу, выжигает клеймом в памяти эти касания, плывущие по моим нервным окончаниям безумными импульсами.

Прижав Яночку к себе еще ближе, набираюсь смелости для того, чтобы обхватить под бедра и усадить на себя верхом, полностью удерживая на руках. Уже ни черта не болит, я вообще сейчас не существую.