— Ты думал, что мы забыли, да? — Фрост первым подходит и вручает шары. Буквальные шары, в общем-то. — Ля какие выбрали.

Поднимаю взгляд на висящие бидончики и судорожно выдыхаю, потому что у моей Яночки лучше. И потому что мне не очень хочется, чтоб она это все видела. Нежная девочка может обидеться. Пиздец, приплыли.

Когда это я начинал думать о том, что кому-то что-то может не понравиться? Да ни в жизнь! Тем более, когда дело касалось сисек.

Парни галдят без остановки все то, что желают, я даже различить среди бессвязного потока ничего не могу.

— Отставить бубнеж, — Архангельский у нас зверь во всех смыслах этого слова, во всем порядок любит. Строит нас жутко, но зато есть результат, мы все ходим по струнке и лишний раз моргнуть не решаемся.

Он своего рода легенда среди служивых, а еще идол, которому готовы поклоняться. И этот идол абсолютно беспристрастен, что бесит очень многих.

— Чет ты кислый, бро, давай… Мы тут притащили закусон, коньячок, — Мекс скалится, выгружая пакеты на стол, остальное на пол. Правда уж, притащили так притащили

— Какой коньячок? Сегодня у вас физподготовка в зале. А это через три часа, так что не обжираться тут, — Архангельский сразу встает на дыбы, потому что у него по факту на первом месте режим.

Парни ожидаемо сникают, смотрят на меня глазами недоеной коровы, вот прямо завидуют. А я им завидую, настолько, что аж пальцы сводит в желании прямо сейчас подтянуться где-то раз дцать.

И только потом вспоминаю, что мне в целом-то сейчас не але такое делать. Боли присутствуют, да и швы блядские. Стоит мне резко повернуться, так уже кол вонзается сразу везде.

— Арх, батюшка наш, у друга праздник, нам теперь на сухпайке сидеть, пока он будет бухать и закусывать? — прорезается голос у Вала, но он сразу же строит выражение лица из разряда «мне не очень-то и хотелось». Удочку закинул — ждет карпа.

За глаза мы Архангельского зовем Архангелом — в лицо такое его бесит, так что тут главное не перепутать, где Арх, а где Архангел с нужной интонацией на ААААА, а то сразу мордой в пол и отжимайся с ногой главного на спине. Прижимает он ей как на зло так, что ты чувствуешь узор подошвы позвоночником.

— Мне вроде как нельзя спиртное, а еще жирное и такое прочее, — сжимаю губы в прямую линию и абсолютно ровно взираю на подарки. Вот бы на работу выйти, а не бухать. Это я с радостью. Во мне все кричит о желании вернуться в строй. Может я «того»?

— Слышали? Коньяк отложить — врачу подаришь, остальное достать и начать дегустировать. Торт разрезать, каждому по тонкому куску, остальное в холодильник. Исаев, тебе отрежем побольше, пока болеешь — можно, дальше пущу тебя в зал на пару суток, а там видно будет, — с юмором и угрозой продолжает Арх.

— Да куда? Я и так форму теряю, а вы в меня сладкое, — сникаю, отодвигая от себя розовые ленты, привязанные к фольгированным шарам. Сиськи теперь у меня по всему потолку. Пиздец.

— А он девочку свою покормит, — Вал с важным видом режет торт, а сам мне подмигивает.

Начинается. Сразу все улюлюкают, кроме Архангельского, который смотрит на нас, слегка приподняв бровь с намеком на то, что все вокруг давно «тю-тю», и он один остался нормальным.

Торт, кстати ничего такой с виду, все как я люблю. Шоколадный в шоколаде с кусочками шоколада.

— Или она его. А может просто размажут крем по телам и готово, — продолжает Макс, на что я уже вспыхиваю. Не столько от злости за то, что он поднимает такую тему, сколько от досады, что нет, блять, не размажем по телу и готова не будет! Сука! Злюсь!

— Ты режь давай и помалкивай, а то отхватишь, — шиплю, а сам стараюсь выдохнуть сквозь боль в легких.

— Отставить разговоры не по теме! Девочка — это хорошо, а еще лучше, если эта девочка портить атмосферу в коллективе не будет, — звучит от нашего босса всех боссов. Верно он подметил, а то лично Архангельского и Фроста заколебали нездоровые эмоциональные потоки в коллективе от личных проблем.

Сначала был Вал, потом я, хотя я был и во время Вала тоже. Даже не знаю, у кого вышло больше подлить масла в полыхающий огонь. Благим матом орали оба, я вообще думал, что вылечу к чертям собачьим на все четыре стороны.

Что характерно, Архангельский тоже думал, что его размажут за такие карусели. До сих пор икается всем участвующим.

— Не будет, Арх, — сразу встаю на защиту Облачка. Мне вообще кажется, что таких больше нет, чтобы прямо настолько…вставляло меня, да и видно, что чистая и честная, сразу все выложит на блюдечке, если что-то и случится эдакое.