– Есть предположения?

– Этот кто-то решил, что вы справитесь, потому что видел вашу кошку, а значит, его информатор был с нами в оазисе, – произнес барс, убирая наточенный и отполированный до блеска клинок в ножны.

– На меня нападали люди, а не оборотни, верно?

– Это ничего не значит. Ахайд мог нанять людей.

– И что он сделает, узнав, что сегодня попытка убить меня провалилась?

– Я бы на его месте дождался, пока моя цель прибудет на место, расслабится, потеряет осторожность, и только потом нанес бы удар. Вы уверены, что не хотите ехать в резиденцию альфы тайно?

– Абсолютно. Я лассара, я не должна прятаться, – ответила, полагая, что дело, начатое с подачи демиурга, должно завершиться успехом. – К тому же на организацию нового покушения нужно время и, судя по тому, что мой враг действует с размахом, еще и немалые деньги. Сколько нынче стоит нанять армию убийц для ликвидации одной-единственной человечки? Кстати, не это ли выдает, что заказчик действовал на эмоциях и в спешке? Будь у него больше времени на подготовку, я получила бы одного киллера, но самого лучшего. Меня убрали бы очень тихо и без толпы вооруженных головорезов. А тут… кажется, меня боятся?

– Возможно, – откликнулся Лиэр, скользнув по мне оценивающим взглядом, будто пытался решить для себя, правда ли я могу быть опасна.

– В итоге мы ищем очень богатого ахайда, который меня либо очень боится, либо сильно ненавидит. Не удивлюсь, если он еще и весьма молод – отсюда импульсивность в действиях. А ненавидеть меня можно за многое: начиная с того, что я женщина, и заканчивая тем, что теоретически именно по моей вине ваш альфа был продан в публичный дом. Гиал мог возненавидеть меня за то, что я низвергла в пропасть порока его хозяина и почти что брата?

– Навряд ли. У него нет полного доступа к казне, и узнай он о вашей кошке, побоялся бы связываться с той, у кого более сильный зверь.

– У вашего альфы была жена или постоянная любовница?

– Нет. Казалось, он вообще не собирается жениться. Поскольку женщин у нас мало, он поначалу посещал людские бордели, а позже купил себе гарем из человечек и полукровок. Для альфы это вполне естественно, но человечки не могут удовлетворить оборотня полностью.

– Почему? – полюбопытствовала я.

– Потому что у них нет зверя, – ответил барс и бросил на меня настолько красноречивый взгляд, что я буквально кожей почувствовала его желание. Оно, как горячая вода, окатило мое тело, словно бы я на миг, еще не привыкнув к температуре, встала под горячий душ. Я удивленно ахнула, поскольку никогда прежде не испытывала ничего подобного.

И все бы ничего, но моя кошка, спящая там, в глубине, пробудилась и открыла глаза. Я смотрела на барса через призму ее восприятия и понимала, что он ей нравится. Она видела его зверя – крупного и сильного, и она его хотела.

Тем временем Лиэр плавно поднялся и как зачарованный подошел ближе, остановившись в шаге от сидящей на стуле меня. Я подняла голову, чтобы видеть его лицо: пусть он оставался в человеческой форме, сейчас из его зрачков на меня смотрел зверь.

Магия струилась в воздухе между нами, делая его плотным, жарким и душным. Я никогда не видела полного превращения и, наверное, поэтому воспринимала оборотней как людей, просто более сильных, быстрых и выносливых. Но все оказалось гораздо сложнее: сейчас я чувствовала запах, исходящий от барса, слышала стук его сердца.

Кошка немедленно подбросила мне воспоминание о том, как мы укусили Лиэра в оазисе. Вкус его кожи, его пульс, бьющийся в нашей пасти, как пойманная птичка. Его солоноватая теплая кровь, которую так хотелось слизнуть, но было нельзя, потому что мы его наказывали, а не поощряли.

Барс медленно опустился на четвереньки и с текучей грацией принялся красться в мою сторону. Он двигался не как человек. Казалось, у него были мышцы там, где у людей их просто не бывает.

Оказавшись рядом, кот потерся щекой о мое бедро, потом обнял мои ноги и зарылся лицом в подол платья чуть выше колен.

Его теплая, щекочущая кожу сила заставила меня бороться с желанием запустить пальцы в его серебристые волосы.

По моей коже пробежали мурашки. Я вдруг ощутила жар в ладонях, которые засветились голубоватым светом. Подняв руки к лицу, я разглядела вокруг кожи контуры призрачных лап.

Кошка просилась на волю. Ее манил запах барса, она требовала, чтобы я сорвала с него рубашку, бросила на пол и, усевшись сверху, провела ладонями по обнаженной коже, потерлась о нее, оставляя на Лиэре свой запах, очертила языком его ключицу, а потом…