— Что отличает хорошую прислугу от плохой?

Вандер вышагивает от одной стены к другой в широком коридоре дворца и гундосит под руку, пока я драю полы. Перестирать все королевское белье в прачечной ему показалось недостаточным наказанием за дерзость, поэтому он решил поручить мне перемыть ползамка.

— Хорошая прислуга тиха, покорна и незаметна, как тень. — Его голос отдается эхом в коридорах с высокими потолками. — Она не поднимает глаз на хозяев, пока те не разрешат, и не молвит ни слова, пока ей не велят говорить. А ты что же?

Он останавливается передо мной и разглядывает, как я пытаюсь справиться с толстым куском тряпки. В кладовой я видела швабру, но ее мне, конечно же, никто не дал.

— Ты полы раньше мыла вообще? — Вандер морщится и тычет пальцем между каменными плитами. — Ощущение, что тряпки в руках никогда не держала.

Я бросаю в него опасливый взгляд. Он не должен догадаться, что я и правда никогда не мыла полы. Ведь работу в замке всегда делали слуги.

Отжимаю тряпку и пыхчу дальше. Нежная кожа на руках покраснела от холодной воды, мышцы, не привыкшие к тяжелому труду, противно ноют, но я стараюсь не обращать на это внимания.

— Ну и прислуга сейчас пошла, — фыркает Вандер. — Не удивлен, что графиня Лэйн тебя выставила. Кому нужны такие неумехи? Ну, сильнее три, воды побольше! Мне что, тебя учить, как полы мыть?

Вандер вскидывает глаза к потолку и что-то недовольно бормочет.

— Надо все же переговорить с Гриром, — он качает головой. — Мне служанка, боящаяся работы не нужна. Значит, так. Вернусь через час, — Вандер размахивает часами перед моим лицом, — чтобы коридор блестел до самых королевских покоев.

— До покоев? — я удивленно вскидываю бровь. — Но ведь до них три прохода.

— Именно, — улыбается Вандер, поглаживая розги.

— Я не успею за час, — поднимаюсь на ноги и смахиваю прядь со лба.

— У Вандера нет слова "не успею, не могу, не умею". У Вандера только "надо сделать и точка".

Он подходит ко мне непозволительно близко. Рассматривает лицо и хмыкает каким-то своим мыслям.

— Меня нельзя трогать, — опасливо напоминаю я. Его плотоядный взгляд мне совсем не нравится. — Его Высочество сказ…

— Не смей умничать! — резко вспыхивает Вандер, и я вздрагиваю. — Я сам знаю, что сказал Его Императорское Высочество!

Он прерывисто выдыхает и приглаживает дрожащей рукой волосы.

— В общем, вернусь, чтобы здесь все блестело. Увижу хоть каплю грязи — накажу. Найду способ. В первый раз, что ли, принц запрещает девку трогать.

Вандер, громко цокая ботинками, удаляется, а я раздраженно бросаю тряпку на пол и оглядываю коридор. Впервые в жизни я жалею, что не маг воды.

Выглядываю за угол и всматриваюсь в длинный коридор. Прислушиваюсь к звукам. Тихо, как в подвале. Основная часть прислуги сейчас украшает зал к балу, на который приедет невеста принца.

Убедившись, что я здесь одна, сгибаю пальцы и выпускаю маленький воздушный импульс.

Поток воздуха в виде легкого сквозняка достигает конца коридора за секунды и скрывается за углом, но я продолжаю его чувствовать кончиками пальцев.

Двадцать, сорок, семьдесят… сто тридцать шагов, затем поворот, еще пятьдесят шагов и… Импульс ударяется о дверь королевских покоев и рассеивается.

— Неблизко, но и не так страшно, — бормочу и закатываю рукава повыше.

Кидаю тряпку в ведро, вода расплескивается, и ко мне приходит идея.

Настороженно оглядываюсь и опрокидываю ведро с водой на пол. Складываю пальцы в комбинацию, направляю их на разлившуюся воду и выпускаю магию воздуха. Вода, подхваченная ветерком, начинает перекатываться и волнами устремляется по коридору.

Кажется, я справлюсь быстрее, чем ожидал Вандер.

Легко прохожу два коридора, но резко замираю у поворота. За ним кто-то есть, слышен шепот и странные шорохи. Сердце ухает в пятки. Лихорадочно сбрасываю магию с рук, вода на полу расплескивается.

Опасливо выглядываю из-за угла и вижу принца, зажимающего в углу служанку. На волне возмущения хочу кинуться на помощь бедной девушке, но в последний момент замечаю, что она не сопротивляется и даже улыбается.

Рука принца лежит на ее бедре, пальцы перебирают ткань платья, пытаясь поднять подол повыше. Он что-то шепчет ей на ухо, щеки служанки горят румянцем, а на губах предвкушающая улыбка. Она млеет и закрывает глаза, подставляя ему свою шею, к которой будущий император приникает губами.