Капитан удовлетворённо кивает. Я его прекрасно понимаю: одно дело докладывать наверх про бегунков, бросивших свои позиции, и совсем другое — про героев, штурмовавших вражеские окопы и захвативших там трофеи.

Пока пехота начинает вновь обживаться, увожу своих на вторую линию, по пути получаю неутешительные доклады. Потери у нас сумасшедшие. Двадцать погибших, включая вольноопределяющегося Аннибала, и по классике в два с половиной раза больше раненых, к счастью, в основном, легко. Но как минимум троих не спасла бы даже медицина моего времени, что говорить про нынешнюю военно-полевую хирургию. Хотелось бы верить в чудо, но поговорка «чудес не бывает» родилась не на пустом месте.

Победа, однако к сожалению, «пиррова». Ещё одна такая схватка, и от эскадрона специального назначения останется только название.

Тяжёлых отправляют в лазарет, легкораненых осматривают на месте и тут же оказывают помощь.

Слышу серию взрывов позади нас. Похоже, сработали мои сюрпризы, и японцам на некоторое время поплохело.

Вот вам, граждане самураи, урок на будущее. Не спешите занимать оставленные противником окопы без тщательной проверки.

С этими мыслями начинаем зализывать раны.

Пишу рапорт на имя командира полка, сообщаю про недавний бой, прикладываю сводку о погибших и раненных. Отдельно пишу представление к «Георгию» на вольноопределяющегося Аннибала. Заслужил. Слабое утешение для его семьи, но хоть что-то. Это максимум из того, что я могу сделать.

Подзываю Цируса.

— Слушаю, господин штабс-ротмистр.

— На сегодня прошу всех господ вольноопределяющихся освободить от нарядов и дежурств.

Тот кивает.

— Понимаю, господин штабс-ротмистр.

Сегодня мои вольноопределяющиеся будут провожать своего товарища, с которым вместе учились и так же вместе пошли на войну. Я как никто разделяю их чувства. Каждый погибший подчинённый лежит тяжким грузом на совести офицера.

И, если парни немного выпьют, я точно не стану их судить.

— Кузьма!

— Здесь, вашбродь.

— Хоть из-под земли, но достань бутылку водки. Передай её унтеру Старче. Пусть со своими помянет новопреставленного вольноопределяющегося Аннибала.

— Царствие небесное! — крестится Кузьма. — Так точно, водку изыщем и передадим. Разрешите идти?

— Ступай.

Покончив с докладом и раздав Цирусу поручения, верхом отправляюсь в штаб полка. Буду просить о пополнении, хотя и понимаю, что ждать придётся долго: резервы из России идут в час по чайной ложке. Такое чувство, что в Петербурге не понимают масштаба войны и относятся к ней несерьёзно.

Всё ещё верят, что мы япошек шапками закидаем? Зря, господа, ой как зря!

Али Кули Мирза находится в прескверном настроении, и я не сразу понимаю чем оно вызвано. Уж точно не действиями моего спецэскадрона. Мы вроде как показали себя молодцом, спасли участок фронта от прорыва. Или от нас ожидали чего-то большего, как минимум взятия в плен микадо?

— Пополнение будет, но не раньше, чем через месяц, — сообщает подполковник в ответ на мою просьбу.

— А как-то ускорить нельзя? — с надеждой спрашиваю я.

— Как вы себе это представляете? — удивляется он. — Тем более пополнение у вас было совсем недавно…

— Но вы же понимаете, что мы сегодня по сути затыкали собой фронт, — намекаю я.

— Думаете там, в верхах, до этого кому-то есть дело? — вздыхает подполковник. — Вас даже не похвалят. Скорее наоборот — разнесут в пух и прах за потери! Скажут — не умеете воевать!

Это нам тоже знакомо. Не наказали, считай, что уже поощрили.

— Да, я уже собирался отправить за вами вестового, но вы опередили меня и пожаловали сами, — продолжает подполковник. — Николай Михайлович, с вами очень хочет поговорить один ваш старый знакомый.

— Могу знать кто?

— Можете! — в комнату, служащую кабинетом командира полка, входит Николов.

При виде его Али Кули Мирза мрачнеет ещё сильнее. Похоже, визит контрразведчика — причина плохого настроения персидского принца.

— Здравствуйте, Николай Михалыч! — жмёт мне руку Николов.

— Рад видеть вас, Сергей Красенович! Какими судьбами?!

Персидский принц выжидательно смотрит на контрразведчика. Тот понимает его правильно.

— Господин подполковник, вам нужно остаться. То, что я сообщу штабс-ротмистру Гордееву, касается напрямую и вас.

— Тогда может выпьем чайку или чего-нибудь крепче? — предлагает Али Кули Мирза.

— Чайку будет достаточно, — улыбается Николов. — Покрепче будем пить потом, при более благоприятных обстоятельствах.