В зале Советов повисла тишина, в которой слышалось только сопение диссара. Каждый из этих нагов, кроме Лои, так или иначе был причастен к падению рубинового клана и его истреблению. Все они имели отношение к убийству моего отца, пусть и косвенное. Ведь никто из них до сих пор не задавался вопросом, кто на самом деле убил Виана Румариха. Всех устраивала сложившаяся ситуация? «Убийца» на троне неприкосновенен?

— Я забрала девочку и увезла в другое королевство, чтобы оградить ее от вашей жестокости! — заводилась все больше Сапфир. — Чтобы она могла сама выбрать себе мужа, не подвергаясь постоянной опасности стать чьей-то пленницей. Чтобы она могла решить: остаться ей человеком или стать нагиней.

Сапфир замолчала, пытаясь перевести дух.

— И я клянусь, что моя дочь невиновна. Клянусь памятью своего мужа! И если я вру, пусть Небеса покарают меня!

— События тех дней не имеют отношения к теме сегодняшнего собрания! — не унимался Эшшерин. — Ты говоришь, что я убил Виана Румариха, но твоя дочь считала иначе! Поэтому она и подговорила принцев помочь ей отомстить!

— С каких пор Совет превратился в суд?! — Губы Сапфир искривились, выражая презрение к диссару.

Она стала увеличиваться в размерах. Огромный сапфировый хвост свернулся кольцами, приподнимая маму над остальными нагами, находящимися в этот момент в человеческом облике.

А она продолжала говорить:

— Почему слова одного нага принимают на веру без доказательств? И с каких пор слова королевы ставятся под сомнение?

Зал молчал. Даже у меня бы отнялась речь, если бы могла сейчас что-либо произнести. Я видела перед собой истинную нагиню, великую королеву Азармина. Ее ледяной взгляд пронзал каждого — и кого касался, тот не мог смотреть прямо, уводил свой взор в сторону, чувствуя муки совести.

А я не спускала глаз с убийцы моего отца. Мама ошиблась, считая, что я не могу отомстить. Прикончить бы этого мерзкого змея, чтобы не смел дышать воздухом Азармина, топтать благословенную землю, которую захватил.

— Ты думаешь, я обвиняю тебя лишь ради того, чтобы отомстить за прошлое, за убийство моего мужа? Ты совершил преступление еще гнуснее: ты убил своего дядю, чтобы захватить трон.

— Чт-о-о?! — взревел Эшшерин. — Как ты смеешь меня обвинять, меня, диссара и регента королевства! — Если бы я желал власть, меня бы ничто не остановило еще в ту ночь!..

Тут он замолк, поняв, что сказал лишнее. Мама все же вывела его на чистую воду.

Я мстительно усмехнулась. Змей откусил себе кончик хвоста. На секунду потерял управление над собой — и это стало роковой ошибкой.

— Я не просто так говорю. Есть тот, кто может доказать вину диссара Эшшерина, — произнесла королева.

— Любопытно, кто же твой свидетель? — скривился озлобленно алмазный наг.

Нагиня взмахнула рукой, чтобы охрана впустила в зал свидетеля.

Я понятия не имела, кто это может быть. Голова кружилась, и я с трудом воспринимала происходящее. Лишь сильные эмоции еще помогали держаться, чтобы не упасть со стула.

В зал неожиданно вошел Арон Раймес.

— Ты действительно думаешь, что можно верить словам нагу из того же клана, что и ты? — усмехнулся Эшшерин.

В зале разволновались.

— Он королевский уважаемый лекарь, нет причин, чтобы не доверять его словам.

— Но он из сапфирового клана, он на стороне бывшей королевы.

— Я могу поклясться под каждым своим словом! — произнес ниар Раймес, поднимая руку и останавливая галдеж. — Когда принцы уходили из покоев короля, он казался истощенным, но его здоровью ничего не угрожало. В ту ночь я сделал успокоительный чай Его Величеству, чтобы он мог хорошо отдохнуть, и лично хотел отнести ему. Но диссар Инаверр остановил меня и сказал, что сам позаботится о здоровье короля. А ночью все узнали, что король скончался в своей постели. Диссар первый обвинил принцев, сделав так, чтобы ему все поверили.

— Ты… ты подлил яд в чай и моими руками погубил короля! — вскричал Эшшерин, окончательно выходя из себя.

Зал Советов расшумелся.

— Я узнал, каким ядом отравили Его Величество, — спокойно заявил лекарь, поднимая вновь руку, чтобы угомонить зал, — и могу доказать, что убийца именно Эшшерин Инаверр.

Он вынул пузырек из своей сумки, откупорил его и неожиданно плеснул содержимое на диссара.

Тот дернулся назад и заревел:

— Ты что творишь, ничтожный лекарь? Убить меня вздумал?

— Это совершенно безобидное магическое средство. Зато оно способно показать следы того яда, которым был отравлен король.

И правда, руки диссара вдруг засветились, словно покрытые мелкой радужной пыльцой.

Эшшерин побледнел, глядя на раскрытые ладони.

Остатки этого средства лекарь пролил на свои руки. Все невольно вытянули головы — но ладони сапфирового нага не замерцали.

— Кто-то еще сомневается в моих словах? Отравляющий порошок попал на ваши руки, ниар, когда вы добавили его в горячее питье. Его следы сохраняются несколько дней.