Алик скорчил зверское лицо, но промолчал.

— А в связи с тем, что в последний день июня будет свадьба, нам нужно будет поспешить и из столицы сначала поехать в Гангут, потом снова в столицу, на юг, а потом в Белогорье, — Эн.герр покачал головой. — Конечно, я юга было бы удобнее, но… Но я думаю, мы все успеем.

Алик покачал головой — праздник Тсетсхлии был в средине августа, го даты менялись каждый год в зависимости от того, когда в горах созревал первый виноград. Праздник первого урожая, дни костров, свадеб и договоренностей — практически каждое лето герр и помощник были почетными гостями у Нойрат в то время. И никогда еще Алик не участвовал в празднике костров сам: ни как жених, ни как мастер, ни как воин. И тем более праздник этот не закрывал, что было максимально почетным, и чести этой удостаивались только самые сильные воины, самые лучшие мастера артефакторы, самые умелые горняки. Никогда он, и единожды — в попрание всех традиций, праздник закрывал Эн.герр в то лето, когда на его плечах появился алый плащ герра. Алик не любил Тсетсхилии.

— Господа? — звонкий голос усевшейся в седло Алии оторвал мужчин от размышлений. Переглянувшись и молча решив продолжить разговор в более удобное время, они как по команде, отвязали коней и вскочили в седла.

Путь в столицу продолжался. Остановившись на ночь в одной из небольших деревень на границах Плоскогорий, Эн.герр и Алия, послушав и благосклонно приняв все сопутствующие поздравления от старосты деревни, заселились в небольшую сельскую гостиницу.

Алия, устало улыбнувшись, тут же отправилась вслед за пожилой хозяйкой гостиницы спать. Мужчины, нестройно пожелав девушке спокойного сна, тоже ушли в предназначенную им комнату.

Привычным движением скинув ботинки и носки, Эн.герр неторопливым взмахом руки поставил магическую защиту на помещение и, скинув плащ, стащил с кровати одеяло и, как и был, в дорожных штанах и рубашке, завернулся в него и сполз на пол.

Алик привычно улыбнулся, подвинул ногой ботинки генерала и скинул свои. Потом не спеша сложил сумки, разделся и, подхватив полотенце, предусмотрительно выданное хозяином гостиницы, скрылся за ширмой, за которой вскоре раздался плеск. Эн.герр проводил помощника задумчивым взглядом. Высокий, как и сам генерал, Алик был поуже в кости и не отличался таким объемом мышечной массы, которой мог похвастаться генерал. Гибкий как плеть, с узлами мышц, его помощник, мужавший на его глазах, превращался из юноши в мужчину. Эн.герр задумчиво улыбнулся, вспоминая сегодняшний демарш Алика в пути.

Генерал никак не мог разобраться в чувствах Алика к Алие. Он не чувствовал никакого мужского интереса к своей невесте, но почему то Нойрат не был к ней безразличен, как к большинству людей. Алия волновала помощника, сильно. И это, похоже, не нравилось самому Алику. Покрутив эту мысль и так и сяк в своей голове, герр отложил эти размышления на потом. Устроился поудобнее, закрыл глаза и провалился в медитацию, очищая сознание и восполняя резерв, потрачены на две бессонные ночи, волнение и… Эн.герр распахнул глаза, поймав себя на том, что расслабляясь, его тело начало дрожать. Дрожь облегчения, сбрасывающая накопленное напряжение, ибо не смотря на всю свою уверенность, в согласии Алии он был уверен ровно наполовину.

«То ли откажет, то ли нет», — усмехнулся герр про себя. Но нет, согласилась, и даже рванула с ним в столицу, хотя могла спокойно приехать туда чуть позже с семьей. Спокойно, не спеша собрать вещи, провести еще время с семьей, с матерью. Но нет, девушка серой птичкой спорхнула, и смело полетела вперед, за ним. Это было новое и непривычное чувство, странное, но, безусловно, приятное. И, сам того не замечая в своих, Эн.герр провалился в сон, откинув голову на кровать и о прежнему сидя на полу.

Вышедший из купальни Алик замер на пороге и ухмыльнулся. Командир спал, сидя на полу и откинув голову на кровать и все так же завернувшись в одело. Кинув полотенце на спинку стула и натянув чистые брюки, Алик попытался затащить генерала на кровать, но эта задача оказалась не по силам легкому парню. Алик постоял над спящим генералом, подумал и стащил в кровати тонкий матрас и кинул на пол. Аккуратно толкнул генерала так, чтобы он головой приземлился на заранее уложенную подушку и хотя бы половина тела герра лежа на матрасе. Снова усмехнувшись, Алик решил, что сделал все, что мог, но, тем не менее, не спешил ложиться и разглядывал герра.

Без преувеличения, генерал не был похож ни на одного из известных ему народов. Алик всегда думал, что генерал родом с Равнин, но поездив с герром по этим самым Равнинам, понял, что несмотря на свои золотистые волосы, черты лица Эн.ерра всегда неуловимо отличались от жителей Равнин империи. Побывав в Плоскогорьях, Алик и там не видел никого похожего на генерала лицом и сложением, хотя жители Плоскогорий и отличались мощными фигурами, генерал не был похож на них вообще. Слишком красивый для Плоскогорий, с четкими, как высеченными из мрамора чертами лица, так непохожими на округлые лица равнинных жителей, слишком светлый для южан — Эн.герр был красив какой то потусторонней красотой, которая привлекала женщин, но и, как ни странно, не отталкивала от него мужчин, большинство которых тянулось к мощной силе генерала.

Алик признавался сам себе — тайна происхождения герра его будоражила и интересовала: появившись в возрасте 10 лет в Нойрат, когда Алик был еще младенцем, светловолосый мальчишка получил поддержку и покровительство самого Беседующего, который воспитывал его как родного. И если тайна имени герра была понятна, после ритуала принятия им статуса герра настоящее имя генерал помнили лишь немногие, то происхождение…

Слишком много загадок для одного человек. С такими мыслями Алик лег спать и снилось ему снова серое море и тонкая фигурка на берегу.