Под вечер она почувствовала, что повязка перетягивает руку, ухудшая бег крови. Никто сейчас не увидит ее жуткого шрама.

Дориана сняла шелковый платок, и по комнате распространилось неяркое таинственное сияние.

Метка зверя снова была при ней.

Непостижимо. Почему другие люди теперь не могут увидеть ее? Ведь тогда, дома, звериная пятерня была напоказ. Сейчас же только при закрытых дверях проявляется загадочный знак.

Переплетенные буквы переливались, будто дразнили.

“Предреченная. Так будет, и не изменить”.

Она уснула уже когда на небо вышел Гориэл. Вымоталась от слез и переживаний, так что не услышала тихих шагов кронпринца, что зашел в опочивальню. Постоял немного, грустно глядя на нее. Потом наклонился, запечатлевая на лбу легкий поцелуй, и вышел.

Утром она проснулась с ощущением, словно сама из ямы выбралась, а душа осталась там, в заключении. Ни слёз, ни переживаний. Решимость и сила. Она выжила, а значит будет и дальше идти своим путем. Пусть и одна. Станет лечить людей. Помогать немощным и старым. И главное, не испортит жизнь своему любимому человеку, который из-за нее встал перед таким сложным выбором. Она или всё королевство? Как он может предать родителей, подданных и беззаветно любящую его женщину, истинную, презназначенную ему самой судьбой? Все об этом говорят. И Лидмор, родственник его, тоже. А она в его жизни лишь беглая преступница с меткой изгнанницы.

Умывшись и одевшись, девушка услышала стук в дверь.

– Входите, — пригласила она.

Это был, разумеется, Дитмор. Под его глазами пролегли темные круги. Волосы потускнели. Прошедшая ночь и ему далась нелегко.

– Мне нужно во дворец, к родителям, — сказал он. Дориана ожидала, что принц и говорить будет тускло.Но голос его звучал ровно и ясно.

– И к невесте, – прошелестела она.

– Скорее, к народу Меелинги. И хочу сам посмотреть, что там за чудеса происходят. Уверен, молва многое преувеличивает. Об одном тебя молю: дождись моего возвращения. Не предпринимай ничего. Здесь надежно, а за пределами замка тебя могут снова похитить.

– Твоего возвращения? Разве твое место сейчас не рядом с семьей? Тобой уже недовольны. А сколько дней осталось до венчальной церемонии? Не так и много, чтобы что-то можно было поменять.

– И не так мало, чтобы смириться и ничего не делать, — твердо произнес кронпринц, — я не понимаю пока, кто ты и откуда появилась в моей жизни. И не задаю лишних вопросов, видя, как ты их боишься. Но сердцем знаю — наша встреча не случайна. И клянусь тебе корнями меелинги, разберусь, как мне должно поступить. Только жди мне, когда бы я ни пришел к тебе.

Дитмор, говоря это, подошел вплотную, взял руки Дорианы в свои. Голос его звучал так проникновенно. Больше всего на свете ей хотелось поверить принцу.

И она понимала, что он с нею искренен. Но не могла избавиться от чувства, что теперь и сама стала для него проклятием.

Дитмор наклонился, нашел ее губы своими, припал, нежно прижимая девушку к себе. С его поцелуем в нее вливались силы и возвращалась душа.

– Только с тобой я чувствую себя целым, – прошептал Дитмор, — и Зверь и человек сливаются воедино. Я должен разобраться, в чем причина. Даже если мне придется поспорить со всем миром.

Сказав это, кронпринц порывисто обнял Дориану, а затем вышел.

Глядя ему в след, Дори понимала: нельзя ему позволить самого себя погубить ради этой неправильной любви.

Издалека Дитмор увидел какое-то волнение у главных ворот перед дворцом. Группа людей, растерянных, в одежде неместного покроя. Наверное, приезжие. Кронпринцу публичности не хотелось, поэтому он повернул к другому входу, неприметному.

Открывая дверь, вспомнил о первой своей встрече с Дорианой. Тогда она была для него никем. До первого брошенного на нее взгляда. Как вышло, что скромная служанка занимает все его мысли теперь, заставляя трепетать сердце… да и не только его? Словно помешательство. И при этом мысли, наоборот, ясные, словно протерли стеклянный купол, на котором годами скапливалась пыль, и он смог разглядеть небо.

Наскоро переодевшись в своих покоях в более представительскую одежду и надев корону наследника, кронпринц велел доложить отцу о своем прибытии.

А пока присел за столик с очередной книгой, на этот раз об экономических прибылях королевства. Часть образования, положенная принцам.

К счастью, цифры и выкладки с довольно нудными формулами Дитмору скучными не казались, он, наоборот, находил интерес в делах государственных. Его увлекали схемы, по которым работают механизмы обогащения или убыточности. А секреты успеха казались невероятно остроумными придумками судьбы. Постичь зависимость причин и следствий, разве это не самая увлекательная головоломка? Строгие принципы, которым всё подчинено. И полная конкретика. Всё можно истолковать и подробно описать. Так он привык.