— Куда нам нужно идти? — Спросил юноша.

— Если Игорь отправился прочесывать лес, а деревенские готовят ловушку в деревне, значит там и будут отлавливать тварь. Только вот я даже не представляю, в какой стороне деревня.

— Давай пойдем в сторону, где встретили деревенских мужиков.

На том и порешили. Смеркалось. Небо медленно темнело. Казалось, сумерки сгущались с каждым шагом. Приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы разобрать дорогу под ногами и не споткнуться о подвернувшийся сук. Путники уже по привычке обменивались колкостями.

— Постой! — Ярослава подняла руку, призывая остановиться и прислушалась. — Мне кажется или…

— Нет, не кажется. Я тоже слышу плач двух детей.

Они, не сговариваясь, двинулись на звук. Поначалу он был едва различимый, но с каждым шагом становился все отчетливее и громче. Путники сошли с тропы, приходилось двигаться медленно, прощупывая дорогу. Ярославе показалось, что лес стал гуще, деревья стояли плотнее друг к другу, отчего стало еще темнее.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что плачут два ребенка. Ярослава в любой момент готова была ринуться в атаку, хоть и не без страха. Дарен же в любое мгновение готов был сорваться с места и бежать так, чтобы пятки сверкали. По крайней мере, он так выглядел. Звук становился все громче, младенцы кричали почти в унисон. Неужто мамуна украла еще одного ребенка, пока они бродили по лесу? Ярослава ступала осторожно, стараясь не шуметь. Дарен, как ни странно, тоже. Кусты несколько расступились и впереди предстала весьма жуткая картина. Мамуна! Полусгорбленное пузатое существо с тонкими длинными непропорциональными конечностями, редкими длинными грязными волосами и серой кожей, на корточках сидело перед небольшой лужей и ковырялась в ней. Ярослава и Дарен одновременно присели у раскидистого куста, скрывающего их от навьей твари.

Девушка аккуратно выглянула. Присмотревшись, Ярослава заметила, что мамуна купала и постоянно ощупывала крохотное несуразное тельце. Подменыш. Рядом, наполовину погруженным в лужу, лежал тот самый сверток с малышом, которого Святослава вынесла из дома старосты. Младенец рыдал и визжал, а подменыш вторил ему, будто копируя.

— Может вернемся в деревню и расскажем об увиденном? — прошептал юноша на ухо княжне.

— Пока мы с тобой будем добираться до деревни, она сожрет младенца. — Вторила ему Ярослава.

— Эти младенцы каждый день рождаются. Не стоит это наших жизней!

— Любая жизнь стоит того, чтобы за нее бороться! — недовольно проговорила девушка, чуть повысив голос, а затем уже тише продолжила. — Разве что, кроме твоей.

— Глупость и отвага. — Заключил юноша с непроницаемым лицом. — Хорошо. Ты протыкаешь мамуну мечом, а я хватаю младенца и бегу в деревню, — прошептал свой план Дарен на ухо княжне.

Ярослава сглотнула, представив, что может с ней случиться, если их план провалится на подходе к противнику. По ее спине пробежали мурашки, к горлу снова подступил ком.

— Знаешь, план вернуться в деревню не кажется таким уж глупым. — Ярослава с трудом скрывала дрожь в голосе.

— Ты же только что готова была ринуться в бой, а теперь пошла на попятную?

— Боюсь, у нас ничего не получится. Я ни разу не сражалась с такими монстрами. Да меня чуть мертвяки и болотница не сожрали! Эта же тварь больше меня! Игорь обязательно со всем разберется!

— Так теперь воспитывают воинов в Старграде? А сколько бравады было!

От нескрываемой Дареном укоризны стало совсем тошно. Ярославе хотелось плакать от беспомощности и бесполезности.

— Ты чего это нюни развесила? Буренкам не пристало рыдать! Посмотри на себя, вымахала размером с медведя, а ревешь как маленькая!

— Не реву я! Мне ветка в глаз попала!

— Мамуна и правда может сожрать младенца, пока мы будем добираться до деревни. — Дарен зачем-то схватил руку Ярославы и сжал ее. — Я верю, что у нас все получится. Я помогу тебе.

Ярослава с сомнением посмотрела на светлоглазого юношу, но кивнула. Если она будет всегда полагаться на Игоря, то не стать ей настоящим воином. Княжна сделала несколько глубоких вздохов, покрепче перехватила меч и выбралась из кустов, стараясь не шуметь. Кажется, крик младенца и подменыша оглушали не только Ярославу. Мамуна не слышала приближение девушки. Шаг, еще шаг. Княжна медленно подходила к отвратительному чудовищу. Она мысленно возносила мольбы Сварогу, Перуну и другим богам, которых смогла вспомнить в тот момент, чтобы младенец и подменыш не замолкали. Только так она могла скрыть свои шаги и бешеный стук собственного сердца.

Шаг. Два. Три. Ярослава медленно подобралась к чудищу и встала со спины. Кажется, оно было слишком увлечено своим занятием. Мамуна даже что-то нашептывала подменышу и иногда прижимала его к груди, будто бы мать родное дитя. Девушка медленно занесла меч, еле унимая дрожь в руках. Ярослава изо всех сил сжимала рукоять двумя руками, боясь, что может выронить единственное оружие. Княжна примерилась и резко опустила меч отработанным движением, насквозь пронзив отвратительное тело. Мамуна взревела и с разворота ударила длинной рукой Ярославу. Удар вышел столь сильным, что княжна отлетела на несколько саженей и покатилась по земле. Девушка потрясла головой, отгоняя головокружение и поднялась. На тренировках ей и не так доставалось. Но, к сожалению и удивлению княжны, этот удар не убил чудище.

Мамуна завозилась, не с первой попытки дотянулась и вытащила меч из спины, взглянула на него, заверещала и откинула в сторону. Княжна едва успела увернуться от собственного клинка, ставшего вдруг снарядом. Ярослава подобрала меч и встала в стойку, еле сдерживая дрожь в теле от страха.

На одного верещащего младенца стало меньше, чудище от неожиданности или боли раздавило своего подменыша, и тот бесформенными кусками лежал в луже. Мамуна посмотрела на свою руку, с которой свисали грязные лохмотья и земляные остатки и снова взревела.