— Это она вам сказала?

— Кое-что я сама поняла, но в целом…

Арман поджал губы и смолчал. Я бы многое отдала, чтобы понять, что сейчас происходит в его голове. О чем он думает? Что все бабы дуры? Что я лезу не в свое дело? Или что ему и правда стоит быть добрей к дочери?

— Вы быстро нашли общий язык с Анахель.

— Просто я вижу в ней личность и считаюсь с ее интересами.

— Она еще сама не понимает, что ей необходимо. Откуда в таком возрасте знать?

Я зарычала, не в силах больше разговаривать с этим упертым мужчиной! Знай себе талдычит одно и то же. Понимаю, каждый родитель хочет дать своему ребенку только самое лучшее. Но первое, что мы должны дать детям — это детство! Успеют еще повзрослеть. Успеют потаскать на своих плечах и груз ответственности, и тяжесть кредитов, и бремя тяжелого выбора, и кучу всякого жизненного дерьма из разряда «должен», «обязан» и «через не хочу». Последнее я в детстве особо не любила. Если должен и обязан еще хоть как-то мотивировались, то магическая фраза «через не хочу» применялась как контрольный в лоб, когда кончались аргументы.

Дурацкая фраза.

Дурацкая взрослая жизнь.

Хочу в детство, хочу Барби с косо обрезанной челкой и чупа-чупс с жвачкой внутри!

29. Дела научные и универсальный отпугиватель мужчин

— Знаешь, я тебе сейчас больно сделаю. Может, это хоть немного приведет тебя в чувство!

На самом деле, я только пугала. Все пациенты говорят, что кровь я беру так, что даже не чувствуется. Иглы, конечно, на Ирбисе куда толще, чем на Земле, да и шприцы железные, но я и не таким инструментом работала!

Арман даже не пискнул, когда иголка мягко вошла в вену. Смотрел в мое напряженное лицо спокойно и внимательно, смутить пытался. Но, когда я погружаюсь в работу, сделать это не просто.

Кровь я взяла быстро. Одна проблема: у меня нет специальных реагентов, чтобы хранить образец довольно долгое время, потому следует поторопиться. В лаборатории Сэда есть все необходимое, я видела.

— Подержи так, — я приложила ватку к месту ранки и согнула руку графа. — Кровь остановится быстро.

— Я все равно считаю, что Анахель не повредит съездить в пансион. Хуже не будет. Особенно, в свете последних событий.

— Это каких же? — заметила нервно, убирая вещи со столика.

— К сожалению, утренний гость, который имел неосторожность заявиться в мой замок, останется на какое-то время здесь. И с этим ничего нельзя сделать — приказ короля. Ему нельзя не подчиниться. Я не желаю, чтобы Анахель встречалась с этим человеком. Ваши встречи, по возможности, необходимо тоже исключить. Вы помните, что необходимо сделать, если вдруг увидитесь?

Сжать амулет, а потом руки в ноги и бежать.

— Взрослая девочка. Как-нибудь справлюсь. А по поводу Анахель — это ошибка. Ты должен показать дочери свою любовь. Только это поможет ей раскрыть дар. Отошлешь ее — и потеряешь не только Анахель, но и меня.

— Кристин…

— Тридцать дней, Арман, могут быть разными. Это могут быть худшие дни в твоей жизни, о которых ты будешь вспоминать с содроганием, это могут быть дни, о которых в старости ты даже и не вспомнишь, и это могут быть дни, память о которых только и будет согревать тебя длинными зимними вечерами. Сейчас ты делаешь все, чтобы мы пошли по первому варианту. И если я привыкла мириться с неизбежным — Игорь научил — то тебе это не понравится, поверь мне.

— Я вас услышал.

Граф опустил рукав, накинул на плечи камзол и, подарив мне долгий напряженный взгляд, вернулся к своим книгам.

— Ты нашел ответ на счет Эргата?

— Вы, кажется, куда-то спешили, графиня?

Р-р-р!!! Точно собакой станешь! Мастифом. Или лайкой. Или… да хоть болонкой!

Смысл разглядывать кровь графа? Я и так могу сказать, что в ней живут ужасные клыкастые чудовища, которые пожирают его изнутри, иначе с чего человеку быть таким зловредным?

Дверью хлопнула от души. Так, что на этаже все сразу поняли: графиня негодует. А ничего. Мы, земные девушки, очень эмоциональны. А я еще со времен лекций помню, что нельзя держать в себе эмоции, это может и до рака довести. Ну, как минимум, до проблем с сердцем. А выплеснешь и все сразу замечательно.

Замечательно не стало, но мысли о работе привели меня в порядок.

Кровь испортиться не успела. Сэдрик ловко разделил ее на несколько порций, перелил в колбы с реагентами, поместил в охлаждающий контейнер. С ней поработаем позже, сейчас куда важнее разобраться с лекарством и проведать нашего пациента.

Плесень цвела пышным цветом. Мне бы такую волю к жизни и целеустремленность! Ушел примерно час, чтобы закончить антибиотик и еще примерно полчаса, чтобы поставить новую порцию. В том, что все сработает, я ничуть не сомневалась. Единственное — дозировка слишком маленькая даже для ребенка. С другой стороны, Ирбис — антибиотический девственник. Тут и малая доза пенициллина должна помочь.

Я оказалась права. У ребенка наблюдалась положительная динамика. Слабая совсем, но определенно положительная. Без слез при уколе не обошлось, зато потом я дала малышу пряник, от которого он не отказался. Выпил с горячим чаем на травах и отправился в постель.

— Пусть отдыхает и пьет больше жидкости. Сэдрик будет приходить с уколами. Часто. Зато я уверена почти на сто процентов, что мы выходим вашего малыша.

— Ваше сиятельство, — со слезами на глазах произнесла мать нашего пациента. — Я не могу потерять еще и сына.