– Вы уверены, что стоит ему это передавать? – усомнился Бернард.

– Я уверена, что он все прекрасно слышит, – мягко улыбнулась я.

– Хорошо, мистер Эллингтон, я вас понял. До свидания.

– Что он вам передал?

– Личные распоряжения. Зря вы так, мисс Уэйнрайт. Он очень о вас беспокоится.

– Не сомневаюсь, – насупилась я, и остальное время до дома мы ехали молча. Автомобиль остановился у подъезда и, не дожидаясь, пока Бернард откроет двери, я вышла на улицу.

– Какие будут распоряжения на день? – мужчина вышел из автомобиля и подошел ко мне, осматриваясь по сторонам.

– Для вас – никаких. Я хочу провести день с родителями, а для этого мы воспользуемся ногами, общественным транспортом и такси, которые, насколько я помню, работают исправно. Спасибо за вашу помощь.

– В таком случае, вынужден вас огорчить. У меня четкие распоряжения – если вы выйдете из дома, то только в моем сопровождении.

– Мой отец – адмирал военно-морского флота, вы действительно полагаете, что с ним я могу быть в опасности? – мужчина стоял с выражением полной невозмутимости на лице. Похоже, он не шутил и, если придется, перережет колеса такси, если таковое подъедет, чтобы выполнить распоряжение руководителя. – Хорошо, Бернард. Только из уважения к вам! Пойдемте, выпьем чаю, раз уж такое дело. Не сидеть же вам на жаре в автомобиле.

Как приятно оказаться дома. Хоть я и не была здесь всего лишь один день, а уже соскучилась. Здесь все было родным, простым и знакомым. Без фальши, без сложностей и необходимости играть. Я могла вести себя как хочу. Делать, что хочу. Надевать, что хочу и быть собой. Могла сесть в одних носках и плавках с ногами на табуретку, громко чавкать и есть ложкой вкусное варенье прямо из банки. Я знала, где и что лежит и в любой момент могла сделать себе бутерброд, не испытывая при этом чувства, что лишаю кого-то работы. Родители встретили меня более чем радушно, окинув Бернарда непонимающим взглядом.

– Мама, папа. Это Бернард – личный водитель моего жениха.

– Сначала жених, поджав хвост, бежит со свадьбы. Теперь вместо жениха у нас в гостях личный водитель. Что дальше?

– Простите невоспитанность моего мужа, мистер…

– Просто Бернард.

– Бернард. Я Сильвия, а это – Роберт, мой невоспитанный супруг.

– Адмирал военно-морского флота нашей великой армии Роберт Уэйнрайт, – гордо выпрямившись и вытянув руку для приветствия, отрапортовал отец. Я закатила глаза, но каково было мое удивление, когда Бернард, отдав отцу честь, пожал его руку, представляясь в свою очередь.

– Полковник в отставке Бернард Грэхем.

Отец удивился и, пожав руку, сурово уточнил:

– Где служили?

– Воздушно-десантные войска специального назначения.

– Почему ушли?

– Дал клятву лучшему другу, во что бы то ни стало защищать его сына, который известен вам как Генри Эллингтон.

Челюсть отвисла и у меня, и у отца. Правда отец вида не подал, но я это знала, поскольку выражение его глаз сменилось с сурового прищура на одобрительное.

– Одобряю. Для меня будет честью выпить с вами чаю.

– Благодарю, для меня это тоже будет честью. Вы увлекаетесь рыбалкой?

– Как и любой моряк, – добродушно рассмеялся отец, и они вместе с Бернардом уселись за стол, во всех красках обсуждая методы подсечки и свои самые большие достижения в рыбной ловле. Мы с мамой вздохнули с облегчением и стали хлопотать, накрывая на стол. Из комнаты вышла Одри, на которой лица не было. Коротко поздоровавшись и отказавшись с нами обедать, она хотела уйти к себе в комнату, но на полпути я остановила ее и, отведя в сторону, поинтересовалась.

– У тебя все хорошо? Кристофер не обидел тебя?

– А тебя? – Одри показала на платок.

– Боже упаси… это долгая история. Может, пообедаешь с нами? Если хочешь, я отменю все с родителями, если я тебе нужна.

– Спасибо, дорогая, но сейчас все, чего я хочу – это выспаться, потом выплакаться, потом снова выспаться и выплакаться. А после мы уже сможем поговорить, если я не захочу снова выплакаться. Придешь завтра?

– Конечно. Сразу после встречи со своими новыми работодателями! Крепись. Если что – звони и я сразу примчусь.

Видимо мерзавец Кристофер Аллен все же разбил сердце моей любимой подруги. Я знала, что все этим закончится. Теперь от меня требовалось лишь терпение, а затем еще больше терпения и сил, чтобы приободрить ее и вернуть силы жить.

Проводив Одри, я села за стол и мы решили, что сначала сходим в театр, затем отобедаем в моей любимой кафешке на берегу реки, на которой отец с Бернардом вечерком планируют часика два порыбачить, если дамы не против, устроить там же пикник. Дамы были не против, учитывая, что завтра родители уезжают, мне хотелось провести с ними какое-то время.