Тихонько сворачиваю к бане, а за ней уже видны бараки для рабов. Мне срочно нужно увидеться с друзьями. Ингвар запрещал мне приближаться к хижинам невольников, я даже весточкой с ними перекинуться не могла, но теперь-то его нет.

Нерешительно останавливаюсь возле небольшой деревянной постройки, в которой, насколько мне известно, хранится кое-какой инвентарь для работы по дому и в поле, и пытаюсь разглядеть среди выходящих из домиков рабов своих друзей.

Жадное нетерпение охватывает меня, внутри все дрожит натянутой струной, кажется вот-вот и она лопнет, не выдержав такого напряжения. Нехотя принимаюсь притопывать правой ногой, отчасти из-за холода, желая хоть немного согреться, отчасти из-за охватившего душу беспокойства. И, когда, наконец, показывается знакомая, чуть сутуловатая высокая фигура, я едва сдерживаюсь, чтобы при всех не кинуться к нему.

– Ульрих! Ульрих! – тихонько зову, в надежде, что родное имя привлечет внимание друга.

Мужчина начинает изумленно оглядываться в поисках зовущего, но пробегается по мне невидящим взглядом. Тень сарая хорошо скрывает меня от посторонних глаз.

– Ульрих! – еще раз окликаю его и машу рукой, рассчитывая, что монах меня заметит.

Мужчина еще какой-то миг, прищурившись, вглядывается в тень, где я стою, а затем его лицо озаряется улыбкой. Украдкой осмотревшись вокруг, он шагает ко мне, и теперь уже мы вдвоем становимся невидимыми для окружающих.

– Гвени, – крепко обнимает меня Ульрих. – Как ты? Что с тобой произошло? До нас доходили кое-какие слухи…

Его лицо мрачнеет, и во взгляде читается тревога.

– Все в порядке, – глажу по плечу верного друга, испытывая огромную радость от встречи, и боль, оттого что близким мне людям пришлось обо мне беспокоиться.

– Ты стала… – прячет от меня взгляд монах. – Стала его… наложницей? Он тебя силой заставил?

Кулаки мужчины сжимаются в гневе.

– Нет-нет, Ульрих, – поспешно говорю, желая успокоить своего защитника. – Я сама! Это было мое желание.

– Сама, Гвени? Как же так? – поднимает брови монах. – Ты боишься сказать правду? Может, стыдишься? Не стоит… Это не твоя вина.

– Нет, Ульрих. Я не защищаю его, не вру, выгораживая, – качаю головой, обнимая ладонями его громадные кулаки. – Я просто полюбила его… Я люблю его…

Моя голова опускается, и несколько горячих слезинок падают на наши сцепленные руки.

– О, Гвени… – привлекает меня к своей груди друг. – Что же теперь делать.

Его большое доброе сердце гулко бьется под моей щекой.

– Бежать, Ульрих, – отстраняюсь и заглядываю ему в глаза. – Мне срочно нужно бежать. Ты со мной? Вы все со мной?

– Не торопись, Гвен, подумай, – обнимает меня за плечи друг. – Мне кажется, ты слишком спешишь. Я сейчас позову Комгала, и мы что-нибудь придумаем.

– А Джед? – меня удивляет, что монах не упомянул младшего товарища. Неужели с парнем что-то случилось? Сердце в груди обмирает, а ладони начинают покалывать мелкие иголочки ужаса. Ингвар говорил, что с ними все в порядке. Обманул? Опять соврал мне?

– Джед не сможет, – отводит взгляд Ульрик. – Ему сейчас не до этого.

– Что значит “не до этого”? – тревога в груди нарастает, как снежный ком.

– Он… женился, Гвени, – внезапно выдает друг, смотря на меня исподлобья.

– Он что? – мои глаза становятся размером с серебряный шиллинг.

В первый момент мне кажется, что я ослышалась. Как такое может быть. Он же... Он же послушник…

– Женился, – повторяет друг, пряча руки в складках сутаны. – Нас всех освободили после того, что случилось с Брэди.

Имя еще одного близкого для меня человека, которого уже нет в живых, раскаленным углем жжет сердце. Я до сих пор виню себя в его смерти. Может, если бы я успела… услышала… если бы я могла и умела прекратить все раньше. Нужно было тот бесов дневник прочитать раньше, расспросить Йорун… Что-то сделать…

– Джед молодой парень, видный, умный, – продолжает дальше Ульрих, отвлекая меня от горестных дум. – Я сразу видел, что стезя Лудда не для него. Тут он нашел свое счастье… Это его судьба…

– А девушка хорошенькая? – слегка улыбаясь, спрашиваю я. Ну, хоть кому-то повезло в чувствах.

– Очень, – радосто подтверждает мужчина. – Такая же добрая и милая, как он. У нее старенькие родители. Они нашего парня приняли, как сына. Не тревожься о нем. Джед счастлив.

– А ты? – пытливо заглядываю в глаза друга.

– И я, Гвен. Я свободный человек, – разводит руками Ульрих. – У меня тут появилась своя паства. Мы строим храм Лудда, в котором можно будет вознести дары властителю небесных чертогов. А еще там будут учиться дети. Я уже заказал книги, которые нужно будет привезти из следующего плавания. Думаю, что я обрел тут дом и цель в жизни.