— Слушайте. Пространство информационной сферы в Чернокаменске деформируется — по нашим наблюдениям, больше года. Сначала инфосфера медленно засорялась небылицами, с каждым днём всё более частыми и правдоподобными. Только мы научились отделять зерна от плевел, как оно перешло мелкое, а затем крупное передёргивание фактов. Со временем Деформация прибегла к методам пропаганды, но при этом как бы обезьянничая, без особого смысла, шутки ради. Когда мы раскусили и это, началось заполнение инфосферы незначительной, мусорной, но правдивой и объективной информацией. Противостоять этому мы не в силах. Информация… грудится вокруг Чернокаменска, направлена исключительно на него, и мы не можем понять, почему. Недавно её принялись генерировать в самом городе, и это… Искатель, мы потеряли связь с центральной Канцелярией. Мы в растерянности. Мы больше не… слышим Дыхание Абсолюта.

— Больше года? — переспросил Искатель. — Для объективного времени, значит, двенадцать-тринадцать дней…

Человек Мэра заглянул за спину Евгению.

— Лодка готова. Поторопитесь, но не спешите. Этим займусь я.

— Чем?

Евгений обернулся, и они увидели, что в лагерь пожаловал другой феодал. Какой — было ясно ещё до того, как он выскользнул из задней двери своего высмеянного гламурно-политической прессой «Тиссана». Сегодня Мэр Чернокаменска щеголял в не менее хрестоматийном клетчатом костюме, сшитом хоть и в Италии, но явно по секретным материалам «Большевички». Гордился он им настолько, что прятал под пальто только зимой, осенью же предпочитая накидку из прозрачного полиэтилена.

Мэр угрожающе надвигался на своего Человека, держа свёрнутый зонт как дубину. В одутловатых глазах стояло нечто неразрешимое. Встреча грозила начаться, по меньшей мере, коленкой в живот.

— Закончил? — звонко, пощёчиной, прозвучал вопрос.

— Нет, — отвечал Человек Мэра.

— Ну и когда ты, паскуда, закончишь? Три… — пересчитал на пальцах Мэр, — месяца до перевыборов, и так не успеваем всё развесить…

— Установить.

— Установись оно конём! — проорал градоправитель, и зонт его заходил ходуном. — Сколько можно?! Общее дело ослу под хвост, и ради чего! Шкурный интерес!

— Я выбиваюсь из коллектива?

— Не умничай! Ты можешь быть кем угодно, но в Табели выше кто?! Я!

Мэр вонзил зонтик в землю как меч и опёрся на него обеими руками.

— Грузовики на подходе. Когда приедут — всё.

— Вы смотрели прогноз? — мотнул Человек Мэра подбородком в небо. — Ладно, если увязнут в грунтовке по пути сюда. А если на обратной дороге, с оборудованием?

Мэр взглянул на подчинённого так, словно секунду назад получил смс-ку от доверенного врача о его слабоумии.

— Грузовики — корабли. Грузовые корабли. Сечёшь?

— Назвать корабли грузовиками, когда как… А, неважно. Мои специалисты разберутся до того, как прибудут ваши… «грузовики»,

— Ну и где твои специалисты?

— Вон, — указал Человек Мэра на пляж, но лодка уже плескалась в непосредственной близости от корабля. — Значит, на месте.

— А знаешь, — заметно подобрел Мэр, — неплохо будет, если кто-то разберётся с исчезновениями. Гошка говорит, это замять уже не получится.

— Всё получится…

— Тогда почему не… А, ну да.

Человек Мэра покачал головой и, буркнув «извините», ушёл себе в машину. Буря на востоке понемногу расправляла крылья.

Фанерон. Упущенная нить

— Он обращался ко мне «Искатель»… — пробормотал Евгений, неловко забираясь по верёвочной лестнице на корабль. Ноги дрожали, а подошвы предательски соскальзывали с перекладин.

— Да.

— И разговаривал с тобой напрямую…

— Да.

— Как же хочется верить, что всё это подтверждение твоих слов, а не прогрессирующая болезнь сознания…

Евгений ожидал «да», но Искатель отмолчался.

— Чего мы ищем?

Носитель перевалил за ржавый борт, до скрежета зубов протёршись об него курткой, и убедился, что от въедливых следов при помощи руки и слюны избавиться невозможно.

— Что ты видишь?

Ещё на лодке судно показалось Евгению огромным — намного больше, чем с берега. Теперь, на борту, корабль разросся ещё в два раза.

«Если это мне кажется авианосцем, что такое настоящий авианосец?»

Наверное, эффект был бы сногсшибательней, если бы баржу не пересекали переулки двухэтажных контейнеров. Евгений всё ждал, когда из какого-нибудь, самого ржавого, выскочит начальник портовой охраны с новой охапкой портовых журналов. Свои носитель хранил в огромном внутреннем кармане куртки: диковинной, но неожиданно полезной ошибки подвального ткача.

— Вижу, отовсюду торчат камеры слежения, — разлепил губы Евгений. — И ни одна на меня не смотрит.