Новый налоговый нажим Равеннского двора вызвал подъем движения багаудов в Тарраконии, Арморике, революционного и сепаратистского движения в Африке.

Сложившаяся революционная ситуация в Африке (движение агонистиков) и натиск пограничных племен не давали возможности Бонифацию своевременно собирать и доставлять Риму аннону, тогда как Равеннский двор малейшую ее задержку рассматривал как государственную измену.

Правительство Плацидии объявило войну Бонифацию, несмотря на то, что во время ее пребывания в Константинополе он поддерживал ее, посылал деньги. Но одно дело оказать денежную помощь Плацидии, а другое — заполнить четыре зернохранилища и 2 тыс. 300 складов оливкового масла в Риме.

Иоанн Антиохийский, не вдаваясь в выяснение противоречий между интересами Рима и Африки, все сводит к придворным интригам. Он рассказывает, что Аэций написал Бонифацию: «Августа настроена против тебя. Когда она тебя вызовет — не подчиняйся, она убьет тебя». Затем Аэций сообщил Плацидии, будто Бонифаций готовит измену, и в доказательство заявил: «Можешь убедиться в этом. Если позовешь его — он не явится». Бонифаций поверил Аэцию и призвал на помощь вандалов [82] . Почти такой же рассказ записал в VI в. Прокопий Кесарийский, утверждавший, что в тайном письме Аэция Бонифацию было предупреждение о намерении Плацидии отозвать его из Африки [83] .

Западногерманский историк Г. Риль, следуя за Л. Шмидтом, отвергает вину Бонифация за призвание вандалов и заявляет, будто легенда об этом появилась при византийском дворе только в VI в. [84]

Анализ обстановки, письма Августина и другие источники дают основание утверждать, что Бонифаций действительно обратился за вандальской помощью. Это было вызвано следующим.

В 427 г. мавры снова перешли в наступление и при известных условиях могли стать надежными союзниками жителей мавретанских провинций и африканоримского трудового люда против римского господства. Но сближение мавров с романизованными жителями, особенно с донатистами и агонистиками, таило в себе явную социальную опасность для имущих классов и католической церкви. Поэтому Бонифаций был вынужден искать помощи у таких племен, которым были чужды интересы угнетенных масс и донатистской церкви. Потребовалась помощь, чтобы противостоять войскам Равеннского двора.

Правительство империи направило против Бонифация армию под командованием Маворция, Галлиона и Сенеки. Первые два пали в бою, а третий перешел на сторону Бонифация, но вскоре погиб. Командование римскими войсками унаследовал Сигисвульт. Война затянулась.

В такой обстановке Бонифаций прекратил боевые операции против мавров. Об этом свидетельствует следующее письмо Августина Бонифацию: «Августин своему господину и сыну, которого он хочет видеть под защитой бога для его нынешнего и вечного спасения… Но что я могу сказать об опустошении Африки, опустошении, которое производят варвары, не встречая сопротивления ни одного человека. Ты так поглощен планами самозащиты, что не принимаешь мер к отвращению столь великой беды. Кто бы поверил, что при Бонифации, комите доместиков и наместнике Африки, который, будучи простым трибуном с несколькими вспомогательными отрядами, заставил замолчать все племена под страхом меча, что при таком правителе варвары будут иметь столько смелости, проникнут так далеко, разграбят столь большие районы, унесут так много награбленного добра, опустошат так много городов, некогда многолюдных. Разве люди не говорили, когда ты стал наместником, что африканские варвары не только уже подчинены, но даже станут защитниками Римской империи? Не я должен писать тебе об этом, а ты должен думать о том больше, чем я. Но ты можешь ответить: не я отвечаю за это, а те, кто оскорбил меня и наказал, вместо того чтобы наградить за мои заслуги. Возражений подобного рода я не хочу ни слышать, ни обсуждать… Мое мнение такое: люди должны благодарить собственные грехи за то, что Африка страдает от таких бед. Но я не хочу, чтобы ты был в числе тех неправых людей, которых бог использует в качестве орудия для временного наказания нас» [85] . Августин советовал Бонифацию возобновить наступление против мавров, забыв свои обиды на Равеннский двор.

Конечно, Бонифаций мог вступить в союз с наседавшими маврами и купить у них вспомогательные войска, чтобы использовать их против военных сил Равеннского двора. Но такой союз был опасен для имущих слоев Африки и католической церкви. Вместе с маврами угнетенные массы, оставшиеся верными донатизму, могли обрушиться на католических епископов и клириков, захвативших имущество донатистских базилик и священников, на чиновников, преследовавших донатистов, и на африкано-римскую знать. Вот почему Августин натравливал Бонифация на «африканских варваров», а Бонифаций не мог видеть в них своих союзников. В интересах африкано-римской знати Бонифацию было необходимо призвать на помощь таких варваров, которые не имели связи с местными жителями и не могли стать союзниками угнетенных масс и донатистов в их борьбе против крупных землевладельцев, городской знати и католической церкви. Такими могли быть вандалы, не так давно появившиеся в Южной Испании и показавшие свою боевую выучку при захвате кораблей в Картаго-Нова и в пиратских набегах, на Мавретанию. Десять лет тому назад он узнал от Августина, что их арианская церковная организация отличается от донатистской в большей мере, чем католицизм.

По сведениям Прокопия Кесарийского, Бонифаций послал доверенных лиц в Испанию и предложил Гейзериху и Гундериху (их писатель называет Гизерихом и Гонтарисом) разделить Африку на три части и общими усилиями отражать любого противника [86] .

Готский историк Иордан также имел сведения о том, что Бонифаций призвал вандалов в Африку, склонив Гейзериха своими просьбами и оказав ему помощь в организации переправы через пролив [87] .

Павел Диакон располагал сведениями, которые дополняют рассказы Прокопия Кесарийского и Иордана. Он сообщает, что для закрепления договора овдовевший Бонифаций взял в жены Пелагию, арианку по вере и варварку по происхождению [88] . Письма Августина подтверждают эти сведения.

Когда Августину стало известно об этом, он, ярый защитник католицизма, даже не упрекнул Бонифация за женитьбу на арианке, а настоятельно советовал соблюдать верность жене-арианке и отказаться от наложниц-католичек, что приведет ее к католической вере и к «вечному спасению» [89] . Такая позиция Августина объясняется его надеждой на то, что вандалы помогут усмирить восставших агонистиков и отразить мавров.

Августин призывал Бонифация немедленно помириться с Равеннским двором («не воздай зло за зло, а воздай добро») и выступить против мавров и мятежных римлян (письма 229, 230 и 231). В слове 244 Августин обвиняет африкано-римлян во всех грехах и фактически оправдывает военную расправу над ними.

Часть африкано-римской знати и чиновников, бежавшая от агонистиков, донатистов и мавров в Италию, также рассчитывала на помощь вандалов, чтобы вернуть свое положение [90] . Но они оказали влияние на чиновников в Равенне. Поэтому командующий римскими войсками Феликс, начальник конницы Аэций и командующий экспедиционным корпусом, направленным против Бонифация, Сигисвульт также завязали переговоры с вандалами, как об этом свидетельствуют автор «Жития Фульгенция» и Проспер Тирон.