— Знаешь, почему я против того, чтобы уйти в туманы и присоединиться к троллям?

— Нет.

— Для них мы — карлинги, всегда будем недостаточно хороши. От нас будут каждую секунду требовать искупить свою ущербность, доказать, что мы достойны. А ведь рождение — это всего лишь вопрос везения. Ты никак не выбираешь ни время, ни место, ни родителей. Верно я говорю?

— Верно, — голос звучал тонко.

— Нам нужна своя земля. Там мы будем свободны и равны. Мужчины, женщины, все. Каждый сможет рассчитывать на справедливость.

Я задумалась, возможно ли такое в принципе.

— Королевство карлингов. Государство правды и справедливости. Хорошо звучит? — Эйк легонько толкнул меня в бок, — Можешь остаться с нами.

— Но я не карлинг.

— А ты думаешь, откуда берутся полутролли, — он грубовато хохотнул и стал серьезным, — В нашем будущем прекрасном мире должны быть вещи поважнее крови.

Он помолчал, а потом внезапно выдал:

— А ты молодец!

Странная получилась похвала. Я не уследила за столь резким поворотом его мысли.

— Я?

— Благодаря тебе мы убьем сегодня много магов.

Удивительно столь разительна была перемена. Снова на поверхность выплеснулась лютая ненависть. От расслабленного философского настроя к кровожадности за мгновения. Как это может уживаться в одном существе.

— Но маги… вовсе не беззащитны.

— На нашей стороне внезапность. Они явно не ждут нападения в таком месте. Смотри… — Эйк вложил мне в руку несколько небольших, но тяжелых металлических шаров.

— Они называются «эйшт». Их бросают с помощью кожаной петли. И надо сказать, у нас было время натренироваться. Некоторых смерть настигнет до того, как они успеют это понять.

Я вернула ему шарики.

— Но не все попадут… в цель…

Карлинг покачал головой.

— Вот тогда и начнется потеха.

Сейчас он выглядел как мальчишка, который ждет, когда же начнется праздник и раздача подарков. Кажется, он вовсе не волновался о том, что в битве может не только отнять чужую жизнь, но и потерять свою.

Наш разговор прервала Асса. Ведьма тяжело дышала.

— Они свернули на Старую дорогу, — торжествующе заявила она, — Скажу остальным!

Она бежала по лесу, едва касаясь земли.

— Ждать осталось недолго, — откликнулся Эйк.

Но он ошибся, караван добрался до места засады ближе к полуночи. Ночь была черна и безлунна.

Со своего места я видела только слабые полоски свете, отбрасываемые фонарями. Мерно постукивали копыта лошадей, скрипело колесо. Ехали в молчании.

А потом воздух наполнился противным «чиркающим» свистом: «э-ш-ш-т», «э-ш-ш-т». Это пели те самые страшные металлические шарики. Стоны, крики, обезумевшие от боли и ужаса лошади рванулись вперед.

Но на дорогу рухнуло дерево, преграждая путь. Какой-то конь попытался прыгнуть, но неудачно.

Маги среагировали быстро.

Они спешились и заняли оборону. Вспышки боевых заклинаний озарили лес.

Я закрыла глаза, но это не помогло. Я продолжала ясно видеть все происходящее.

Мадс и Дара не сидели без дела. Заклинания сталкивались и летели во все стороны. Несколько деревьев загорелось и стало светлее.

А потом из леса выступили карлинги. Они напали зло и жестоко, как стая голодных волков. В зареве пожара, под отчаянное ржание мечущихся лошадей и стоны раненых и умирающих, метались в безумной пляске фигуры. Было не разобрать, кто человек, а кто полутролль.

Перед глазами стояла ужасная картина. Девушка маг лежала на земле, с размозженный виском, один ее глаз закрылся под кровавым месивом, а второй был удивленно распахнут. Упал один из карлингов. Я видела его за ужином, он сидел с краю, худоватый и мрачный, старше остальных. А теперь его лицо было искажено смертной мукой, а из рассеченного живота выпадали склизкие внутренности, которые он тщетно пытался удержать.

Это стало последней каплей. Мир померк. Сознание милосердно оставило меня.

Дара хлестала меня по щекам.

— Нет, вы поглядите, она решила вздремнуть. Вот неженка. Поднимайся, все уже кончено.

Пламя все еще пожирала деревья.

Судя по звукам, карлинги добивали раненых.

Щеки и руки Дары были перемазаны кровью. Неужели она приняла участие в побоище, не только с помощью своей магии.

Я скосила глаза, на поясе у ведьмы висел нож.

— Фу-ты, ну-ты, — она уперла руки в бока и плюнула себе под ноги, — Какая же ты слабачка. Таким не место в Белом замке.