Такие действия вызвали ещё больше удивления у хозяйки, и она задержалась на пороге. Лиственники, трясущие болтунов, как тряпку, видимо, гораздо большая редкость.

Я отпустил барда, и тот, потирая шею, отскочил на два шага.

— Северная твоя башка!

Девушка улыбнулась, выглядывая:

— И вправду бросс? Я собирала ваши легенды, я сама с севера. Правда, из-под Хладограда.

Виол снова подошёл поближе:

— О, милая красота, этот варвар может тебе расска… — он запыхтел, когда моя ладонь уткнулась ему в нос.

Во мне горел уже не огонёк, а пламя. Эх, Всеволод, где твой шарм? Одна меткая остроумная фраза, и она твоя. Ну же?

— Малуш, — я не нашёл ничего умнее, как ткнуть себя в грудь пальцем.

Она долго и пытливо смотрела, явно раздумывая.

— Так вы будете что-нибудь покупать?

Я улыбнулся.

— Ещё загляну, — и, покосившись на барда, я усмехнулся, — Один. У меня есть легенда, которую никто не слышал.

— Господин бросс, вы неверно истолковали мою улыбку.

— Так варвар же, — я пожал плечами.

Она продолжала смотреть, а я повернулся и двинулся дальше, заодно подталкивая барда. Меня проводили взглядом, а потом дверь закрылась.

Надо было сказать что-то другое, но мне больше не шли слова на ум. Что это было? Любовь с первого взгляда? Нет, конечно же, слишком мимолётно для такого глубокого чувства. Да и я не собирался заводить такую любовь, слишком много других дел.

— Что там? — спросила Креона. Они с Дайю ждали нас в тени навеса чуть подальше. Северянка явно страдала от южной жары.

— Кто-то наткнулся на красотку и попытался изобразить Маюново очарование, — усмехнулся бард, — Громада, ну кто так девушек охмуряет?

— Ты бы заткнулся, глупец, — буркнул я.

— «Загляну-у-у», «у меня есть леге-е-енда», — бард махнул рукой, — К женщинам надо через уши. Нужно было ей сказать, какие у неё си… ну, что Сияна ей позавидует. А, нет, ты бы ляпнул не так, тут интонация нужна. Ну, там, хотя бы милое личико, всё такое… У меня вот уже был заготовлен целый список комплиментов, а ты? Хоть слово сказал о её красоте?

Креона уставилась на меня, видимо, увидев во мне что-то новое. Бросила взгляд назад.

— Вот смотри, как надо было, — бард отчаянно жестикулировал, — Там такие фигурки, Сияна там, Мавша, как они прекрасны. Ты, видимо, лепила их с себя? Во! — он показал большой палец.

Я хмыкнул. Занятно было наблюдать, как бард распаляется, едва речь заходит о девушках. К Креоне он, видимо, уже привык, притёрся, но встреть её впервые, и так же бы распетушился.

— Это вы господин Малуш?! — меня схватили за рукав.

Я остановился, с высоты своего роста глядя на мальчишку-оборванца, который был едва выше моего колена. Тот сразу сгорбился под моим взглядом, став ещё меньше.

— Чего тебе, малый?

— Тут вот! — протянулась дрожащая рука.

Я раскрыл смятую записку. Фух, какое счастье, что я могу прочесть это сам. А у неё красивый почерк.

«Анна. Приходи на закате».

— Ах ты ж, ослиный крик, — выдавил из себя бард, который всё пытался заглянуть, — Это она, да?! Не ходи, это подозрительно!

Я смял записку и, повинуясь порыву, на миг призвал Тьму. Кулак охватило жжение, и, раскрыв ладонь, я сдул пепел. Мелкий пацан всё ещё стоял, со страхом и надеждой глядя на меня, и у него округлились глаза, когда он увидел фокус.

— Что ещё? — спросил я.

У того прыгали губы, но он всё же протянул ладонь.

— Медяк.

Вообще, этот шкет наверняка получил уже за побегушки. Но, подумав, я вытащил монетку и бросил в ловкую пятерню. Тот схватил и зашипел, едва не выронив — медяк был раскалённым. У пацана брызнули слёзы.

— Ай!

— Это тебе за работу и за обман, — рыкнул я, и крохотные ботинки сразу застучали по мостовой, уносясь подальше от страшного варвара.

Проводив его взглядом, я подумал, что сегодня будет неплохой вечер. Правда, если я неплохо поработаю днём.

— Видит Маюн, это самое грамотное наказание за обман, которое я видел, — задумчиво сказал бард.

Ворота академии не впечатляли. Я вспомнил свои ощущения, когда впервые пришёл в школу тёмной магии, и попытался вступить туда. Громадная, мрачная крепость посреди серых, невзрачных гор, где даже белоснежные шапки всегда скрывались за хмурыми тучами. Дойти до неё было трудно, и ещё труднее получить право на вход.