Тахеомир Третий криво улыбнулся.

— Тебе легко говорить. Это не тебе предстоит оказаться Сас знает где и Сас знает зачем…

— Скорее Маа знает где и зачем! Тахир, не глупи. Все Императоры это делали!

— Наверное. Но это не точно.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался ми Кама.

— Обычно Императоры проводили ритуал, когда уже были женаты, у них были наследники. А, — вяло отмахнулся Его Величество, — ну их, этих предков… давай лучше выпьем! Расскажи мне что-нибудь интересное.

Константин с сомнением поглядел, как его венценосный товарищ дрожащей рукой приблизил бокал к бледным губам и неожиданно для себя поделился:

— Киана вернулась с Короны.

— Вернулась?! Уже? И как… она? — запнувшись, Император запил явную тревогу глубоким глотком.

— Непонятно… — Тин поведал о случае в Галерее и увидел, как Тахеомир Третий побледнел. — Зачем ты вообще ее туда отправил?!

Молчание.

— Тахир?

— Что, Тахир? Я уже тридцать три года Тахир! — Император сверкнул черными глазами. — Я не знаю, как пройдет ритуал. Хотел, чтобы она была в безопасности, когда… если вдруг…

— Сас! Да что ты все представляешь в черном свете!?! — вспылил Константин, но спустя мгновение продолжил абсолютно спокойным тоном. — Что за упаднические настроения? Я тебя не узнаю.

— Я сам себя не узнаю, — усмехнулся венценосный собеседник. — Совсем… Не хочу больше об этом… Давай лучше выпьем! И… поклянись мне… если со мной что-то случится… ты о ней позаботишься…

Ми Кама закатил глаза, вслух досчитал до трех и с силой стукнул кулаком по столу. Для вида.

— Ки — моя невеста! Конечно, я о ней позабочусь!

— Ммм… А ты хочешь, чтобы твоя невеста стала ТВОЕЙ ЖЕНОЙ?

Возникло неловкое молчание. И, увидев, как напряженно на него смотрит Тахеомир, с таким видом, словно от ответа Константина зависит императорская жизнь, ми Кама на мгновение зажмурился.

И все еще молчал.

* * *

Я с трудом разлепила глаза. Напряжение стрельнуло в переносицу тупым уколом. Сас, как же больно… И чуть не закрыла веки обратно. Резануло ярким светом, это заставило поморщиться.

Возле кровати сидел отец, обеспокоенно вглядываясь в малейшие изменения моего лица.

— Ты кричала во сне…

— Да? И что же? — мой, вполне себе обычный женский голос сейчас напоминал карканье вороны настолько, что я поморщилась. — Кхе… кха…

Мне тут же протянули чашку с какой-то жижей. Скривившись, я с подозрением уставилась на булькающее зелье. Напомнило «прелесть», которой Тахеомир потчевал Кассиуса. Но папина хотя бы не издавала такой же «божественный запах», как императорская.

— Это что?

— Выпей! «Это» — укрепляющий и восстанавливающий отвар. Станет легче.

— Почему все лекарства такие мерзкие? — я капризно взбрыкнула, но чашку все-таки взяла. Правда тут же поставила на кроватный столик рядом, пусть пока остывает. Ну, а что? Не обжигать же себе горло?

Мой нехитрый маневр разгадали. Проводив взглядом погрустневшую чашку, отец усмехнулся.

— Ты звала какого-то Ирмгарда. Кто это?

— Ирм…гард… Это знакомый… очень далекий…

Я вздохнула. Более, чем далекий. Невозможно далекий.

— Наверное, сон дурной приснился…

Мне тут же захотелось запустить руки в теплую пушистую шкурку, но похлопав по постели, поняла, что на мой зов никто не пришел.

— А где Плюшка? — удивилась я.

— Пришел в себя и ждет не дождется, когда ты сможешь поделиться с ним своей магией.

— Да? А где он?

Привстав на постели, оглядела комнату. Зверя нигде не было.

— Отправился осматривать свои владения и не только, — ухмыльнулся отец. — Когда я направлялся сюда, пушистый сидел у мамы на коленях. И, между прочим, заставил ее наглаживать его шкуру!

Вот же йодль!

— Надеюсь, в виде кота?

— Если бы. В виде волка! — рассмеялся отец. — Отказался отпустить маму к тебе!

— Ну, если гора не идет к магомеду… — начала я и осеклась. Хм, что такое «магомед»? Или кто?

Собственно, этот же вопрос заинтересовал и отца. Я вяло отмахнулась.

— Не спрашивай. Иногда всплывают какие-то знания, даже не знаю откуда и почему…

— И давно?

— Что давно?

— Знания всплывают.

— Ах, это, — я потянулась и поймала укоризненный взгляд отца, глазами показывающего на чашку. Делать нечего, давясь и ругаясь внутри себя, я отхлебнула вонючей жижи. Хм, а на вкус… весьма недурственно, чем-то напоминает жидкое яблочное варенье. Так и быть, допью. Или доем. — Периодически, но это просто какие-то фразы. Я толком не понимаю, откуда они вообще берутся. Точно ничего важного и серьезного, о чем бы стоило волноваться.