— Господа! — голосом хорошо тренированного дворецкого возвестил Рейли, появляясь на пороге кабинета. — Позвольте вам представить полковника Эдуарда Берзина— нашего искреннего друга и союзника!

Одну за другой пожимал Эдуард Петрович протягиваемые ему руки: сухую, холодную — Локкарта, горячую, чуть-чуть дрожащую — Гренара, липкую, мягкую — Де Витт Пуля… Потом его пригласили сесть в кресло, нарочно поставленное так, чтобы яркий свет большой настольной лампы освещал его лицо. Впрочем, Эдуард Петрович лишь короткое время позволил рассматривать себя: встал и бесцеремонно передвинул лампу в дальний конец стола. Дипломаты и разведчики по достоинству оценили его поступок: этот человек не привык стесняться, поставил себя наравне со всеми. Хорошо!

На правах хозяина первым заговорил Локкарт. Очень сдержанно, но не без лести он приветствовал нового союзника и выразил уверенность, что «талант и мужество полковника Берзина послужат освобождению многострадальной России». Потом он сказал, что на сегодняшнем совещании не предполагается вырабатывать какого-то конкретного плана действий. Мы, сказал Локкарт, собрались просто для того, чтобы познакомиться друг с другом…

К удивлению присутствующих, Берзин не стал дожидаться конца этой речи. Он не совсем вежливо перебил господина посла — извинившись, конечно, — и сказал, что время не терпит, что отсрочки и проволочки — не в его характере.

— Насколько я вас понял, господа, вы хотите, чтобы я и мои соотечественники перешли на вашу сторону и ликвидировали Советы. От себя лично и от многих своих товарищей по оружию я дал на это согласие. Но нам нужно договориться по целому ряду принципиальных вопросов.

— Что это за вопросы, полковник? Мне импонирует ваша напористость, и я рад, что…

— Вопросы такие: первый — судьба Латвии. Второй: какие соединения, кроме латышских, участвуют в этой… этой…

— Операции, — подсказал Рейли.

— Совершенно верно, операции. И третий, последний вопрос: что получат мои стрелки?

Такой оборот обескуражил послов и вызвал легкую улыбку у разведчиков.

— Этот парень мне положительно нравится, — шепнул Вертамон своему соседу Коломатиано. — Увидишь, он потрясет кошельки наших хозяев…

— Прошу дать мне ответы на эти вопросы немедленно, — продолжал Берзин. — Я должен объяснить своим людям, на что они идут.

— Мы понимаем вашу озабоченность, господин полковник, — начал Локкарт, поднимаясь с кресла. — Мы рады также, что вы с такой прямотой, по-военному ставите перед нами волнующие вас вопросы. Позвольте мне, господа, ответить на них? — присутствующие дружно закивали. — Итак, о судьбе Латвии. Отвечу прямо, без обиняков: в случае, если ваши стрелки помогут освободить Россию от большевистской тирании, мы гарантируем вашей родине избавление от немецкой оккупации и политическое самоопределение. Вас это устраивает?

— Вполне! Но я прошу выдать мне письменное подтверждение ваших слов!

— Хорошо. Будет сделано. Второе: какие соединения действуют вместе с вами? В Москве находятся тридцать восемь тысяч бывших царских офицеров. Они — наши и ваши верные союзники. Совместный план действий вам доложит господин Константин. Последнее: старшие командиры за участие в деле получают по сто тысяч рублей, средние — по пятьдесят, рядовые по две тысячи рублей каждый. Вы удовлетворены?

— Да. Но…

— Он боится продешевить, — насмешливо бросил Де Витт Пуль. — И правильно делает!

— Господин Локкарт! — Берзин встал. — Я прошу вас оградить меня от иронических замечаний этого господина! Мы идем с вами на очень опасную операцию, и подобного рода слова оскорбляют меня и моих товарищей.

— Но господин Де Витт Пуль пошутил, — вмешался Гренар. — Такой уж у него характер.

— Неуместная шутка! Я уже говорил господину Константину: лично меня деньги не интересуют.

— Не сомневаюсь в этом, — Локкарт понимающе кивнул головой. — Но для дела… Я имею в виду ваших подчиненных, которые выступят вместе с нами…

Берзин некоторое время помедлил, потом решительно произнес:

— Для дела деньги понадобятся. И немало!

— Вот и чудесно! — улыбнулся Локкарт. — Очень рад, что мы так быстро пришли к взаимному согласию. — Он сделал широкий жест рукой. — Господа! Вы позволите мне от вашего имени предложить полковнику Берзину пост военного министра в будущем правительстве Латвии?

— Разумеется! Конечно же! — послышалось со всех сторон.

Берзин встал, щелкнул каблуками и деловитым тоном произнес:

— Я рад, господа, что под руководством таких могучих союзников могу служить своей маленькой Латвии. Очень хочу надеяться, что наше сотрудничество принесет ощутимые плоды нашим странам. — Он снова щелкнул каблуками. — А теперь, господа, позвольте мне вас покинуть. Служба!

Проводив Берзина, Локкарт вернулся в кабинет.

— Что скажете, господа? Каков, а?

— Деловит! Очень деловит! — Гренар поморщился. — Но!.. Не делаем ли мы опрометчивого шага?

— Беспокойство мистера Гренара правомерно… — Де Витт Пуль вопросительно взглянул на Коломатиано и, увидев, как тот слегка наклонил голову, продолжил: — Очень правомерно. Нам надо проверить этого полковника в деле.