Дама заметила попавшую на колени воду и протерла ее перчатками. Затем она распахнула веер, села, закинув ногу на ногу, откинулась снова на спинку скамьи и, высунув лайковый носок туфельки, начала качать ногой.

– Ну, теперь… Voyons… [28] Говорите… Как же я доберусь в Териэль? Я же не могу отправиться пешком. Я околею где-нибудь на дороге, тут два километра до города, – и она рассмеялась, – до деревни, хотела я сказать… Voyons… Будьте добры. Скажите, как же я доберусь?

– Надо это устроить! Я сейчас пойду, соображу, – сказал Туртуа.

– Вам надо в Териэль? – спросил кассир.

– Вы что, глухи?.. Я раз десять это сказала.

– В самый, то есть, Териэль, в местечко или в окрестности?

– О! Он невыносим, ce blanc-bec… [29] со своими расспросами! – воскликнула дама. – Да, да, да, сударь… в Териэль! В самый Териэль.

– Надо послать туда попросить лошадь и повозку… Другого средства нет. А пока вы у нас подождите… Делать нечего.

Аппарат зазвонил… Телеграфист Багет сел за него и, разобрав депешу на бумажной ленте, обратился к начальнику:

– Странно, – сказал он, – такой дамы адресатки у нас нет. Депеша в местечко Териэль и госпоже Розе Дюпре.

– Как же мы ее отправим? – спросил Туртуа.

Громкий смех дамы заставил обоих обернуться на нее.

– Вы божественны… господа железнодорожники. Какая детская наивность. Честь имею представиться… Роза Дюпре. Депеша мне. C’est mon imbecile… [30] Он не может и часу прожить без меня… Его зовут – господин Годрион. Чтобы выходила веселая фамилия, я его часто зову – monsieur Gaudriole [31] . Ну, давайте. Что он там болтает…

Телеграфист собрался писать.

– Не надо. Говорите, что там?

– О, только четыре слова.

И он прочел:

«Подтверждаю требование возвратиться завтра.

Эрнест».

– C’est ca [32] . Я так и ожидала… Ну, он ошибся в расчетах. Завтра назад я не поеду… L’mbecile думает, что здесь есть кому за мной приволокнуться… В этой-то дыре? Он ревнив, как турок… Ну-с. А я все-таки не знаю, как я поеду…

– Бретейль ведь тоже из Парижа сейчас прибыл, – вспомнил кассир. – Он верно домой на своей повозке отправится.

– Отлично! – воскликнул Туртуа. – Он еще не уехал. Сбегайте скорее. Скажите ему, что он доставит в Териэль прехорошенькую женщину. Его ревнивая жена побьет его за нее.

Кассир выбежал.

Телеграфист быстро переписал депешу и подал ее даме.

– Зачем? Мне не нужно! – отозвалась она.

– Это моя обязанность… Выбросьте… но возьмите.

– Vous m’embetez! [33]

Молодая женщина взяла депешу, задумалась и улыбнулась.

Потом она сморщила брови и шепнула: «Comme cela se trouve» [34] .

– Господин Бретейль?.. – спросила она. – Вы сказали Бретейль?

– Да. Это наш бывший мэр, старожил Териэля – объяснил начальник станции.

– Пожалуй, я пойду сама его найду. Где мои картонки? Ax, да, там… Спасибо за воду и за все!.. До свидания, дети мои!

Женщина поднялась, быстро собрала свои вещи и, шумя юбками по полу, как-то театрально вышла из комнаты на платформу.

– Ну, мой милый, – выговорил Туртуа телеграфисту. – Умрите, но узнайте мне сегодня в местечке, кто эта… фея… Надеюсь, что она… ne coute pas les yeux de la tete [35] .

– Une vraie Parisienne! [36] – восторженно заметил телеграфист Багет.

– Vous voulez dire, une femme de Paris? [37] – усмехнулся начальник.

Бретейль, усевшись в свою небольшую повозку около сына, задержался, разговаривая с эльзасцем Фредериком, которого он любил, и который спрашивал его про Париж.

– Что Париж? – говорил Бретейль. – Черта ему сделается. Все стоит на своем месте, avec son gros ventre [38] – со своим бездонным чревом, которое съедает почти все, что родится во всей Франции. Все мы, провинциалы, ему за его деньги отдаем, от быков и баранов, до качанов и редиски… Все… Все жрет этот зверь. Все наши продукты… до дочерей включительно.

– Хотел бы я там побывать! – простовато ухмыляясь, проговорил Фредерик.

– Э… не советую… Это заразное место для молодого человека. А, впрочем, вы, mon garcon [39] , такой благоразумный, что вам можно. Поезжайте.