Она не знала, что Заклинатели не ходят в Тень, потому что Изнанка мира пьёт у них жизненные силы ещё быстрее, чем у молодых драконов...

Пошевелиться не могла — а мысли в голове кипели, казалось, жирными кольчатыми червями лезут из ушей, из глаз, изо рта... Огненная взяла её лицо в ладони и подула на него.

— Чшш... — приложила она палец к губам. — Чшш. Мы все пережили страшную ночь. Выдохни и забудь. Вспомнишь, когда силы вернутся.

Она эту особенность Заклинателей знала. Чем смогла, помогла.

Гэн, как зачарованная, выдохнула — и вдруг поняла, что никакие мысли в её голове больше не кипят, не ворочаются. Тишина, пустота, тепло от костров.

— Жареная курица с грибами, вырезки из курицы, — мечтательно перебирала Звeздная Императрица, меняя повязки на ранах Учителя.

От нападения демона пострадали сильнее всего спина, левая рука, правый висок. Мужчина уверял, что ничего не болит, но венценосная красавица видела чeрные синяки, глубокие порезы. Шли уже третьи сутки лечения, до этого Учителю давали только пить немного отваров разных сочетаний ядовитых трав и писали на теле исцеляющие знаки, но теперь пришла пора его кормить.

— Отпусти меня! — просил Учитель. — Позволь уйти к себе! Уехать в клан…

— Через девять и два дня.

— Ты говорила это вчера.

— И повторю сегодня.

— Ты говорила это и позавчера.

— И повторю завтра.

В своих покоях она могла себе позволить не надевать корону, не использовать все элементы традиционного облачения, и лечила Звeздная Императрица своего воина-победителя в просторной жeлтой рубахе, расшитой фениксами и нитями яшмового бисера.

— Выбирай еду. Утка в соусе! Вырезка из утки! М-м-м, говядина на пару, вареные потроха, жареные грибы…

Учитель отказывался:

— Нет… домой… нет… нет… домой!

Но Божественная Княгиня не сдавалась:

— Говядина с капустой на пару, баранина со шпинатом и соевым сыром на пару, притушеная баранина, мясо духовое с капустой на пару… филе из баранины с редисом… я все понимаю, ты не хочешь есть после общения с моими поварихами, но я же буду готовить тебе сама. Неужели ты откажешься и от этого, предпочтeшь зарыться в свои палаческие норы и зализывать раны там?

— Там мои ученики…

— Тот, без которого ты жить не можешь, все равно здесь, поeт, поeт, соловьeм заливается, да так, что за ним вереницей ходят все мои девочки всех возрастов, и дочка суосвергского посла, и юная драконица…

Учитель с облегчением выдохнул:

— Жареные овощи в кисло-сладком соусе, ароматические сушения и мясной бульон…

Императрица заменила повязку на лбу и коснулась губами заросшей щеки:

— Вот и славненько, я знала, что твоим первым блюдом, пробуждающим аппетит, станут вести о подвигах Гибели Мира!

Йи больше не слышал воду. Нервно подрагивал при виде чаш и кувшинов, но она молчала.

Двое суток провалялся в лазарете: мир вокруг, чуть повернёшь голову, плыл по кругу. Всё ещё не научился брать с собой в Тень других так, чтобы и самому силы не терять, и тех, кто с ним идёт, от потерь уберечь.

К нему приходила Нуорэдэ, шутила, что видит шрамы от ожогов, история повторяется, Йи болеет, она его проведывает и подкармливает яблоками.

Приходила та незнакомая, уже знакомая, но всё ещё безымянная, Алая Лента, одетая в чёрное, как палач. Принесла коробок золотистых пряников с оттисками благих иероглифов, и велела, чтобы немедленно съел хоть один, а то потом будет угощать девочек, а они не из стеснительных, слопают всё. Не успел он спросить, каких, как они и пришли, держась за руки, как лучшие подруги, девушка-драконица и Стальная Паучиха. Это наставница Дъи заперла обеих в одной комнате, якобы случайно, а на самом деле, намеренно и на долгий день. Гэнгти Тшу давно пора повзрослеть, перестать делить мир на белое и чёрное. А из запертой комнаты не сбежишь, если не научишься договариваться с тем, кто умеет проходить сквозь стены сам — и проводить тех, кто оказался рядом. Предположения Дъи оправдались. Недолгое заточение сдружило драконицу и Заклинательницу, как иных не сблизит год общения. По крайней мере, у них набралось достаточное количество общих целей.

Алая Лента в чёрном — Дъи — развела руками:

— Не успел! — и ушла.

Гэн серьёзно пообещала Йи вместо приветствия:

— Я больше не буду пытаться тебя убить, даже если мне не велят тебя охранять. Ни тебя, ни таких, как ты, не было там, где уничтожили селение моей бабушки. Но ты — чудовище.

— А я для тебя — Золотой Цветок, Чинь Хуа, — улыбнулась драконица, старательно делая вид, что не смотрит на коробок с пряниками.

— А для других кто? — лекарей по близости не было, и Йи сел на кровати, хоть ему ещё и не разрешили садиться.

Свободная чёрная рубаха скрывала его худобу, но обычная бледность в лекарских покоях придавала виду особую болезненность.

— А для других, — тоже посерьёзнела Чинь Хуа, — я Йoу Йи?дэ Сувaнн1.

— Красиво!.. — заулыбался Йи. — Не могу пригласить на чайную церемонию знакомства, но у меня есть пряники с пожеланиями и чистая вода. И как раз две чаши... и... и тушёная курятина! Она, правда, с утра стоит, но я к ней даже не прикасался.

— Не переживай, — Гэнгти Тшу водрузила коробку на колени Йи, и он тут же обхватил её руками. Сама села слева, Чинь Хуа справа.