В сенях заскрипела лестница. Тишка, прикрыв зарёванные глаза рукавом, кинулся к выходу.

39

Люська торопилась в библиотеку обменять книги, когда на её дороге вырос Славик Соколов.

— Стоп, сударыня! — загородил он проход. — Ваш пропуск?

Люська сразу разгадала его намерения.

— Ты со своими одноклассницами заигрывай, а не со мной, — осадила она его. — Я для тебя мала.

Славка ошалело заморгал, нахмурил белёсые брови.

— Да ты что? — растерянно проговорил он. — Ты чего это придумала-то?.. Ну, шмакодявка, даёшь… Ну, даёшь…

Он то ли возмущался, то ли не мог прийти в себя от растерянности, и Люська сразу почувствовала, что неправильно истолковала его действия.

— А чего тогда пристаёшь? — спросила она с вызовом.

Славка за это время успел опомниться, а Люськино предположение, что он заигрывает с ней, не только поостудило его пыл но и разбудило в нём насторожённость, оглядчивость. Он невольно отступил от Люськи на два шага и поозирался по сторонам, не подглядывает ли кто-либо за ними, не собирается ли выкрикнуть насмешливую дразнилку «жених и невеста, оба без места…».

Улица морозно синела сугробами. Над дорогой, провиснув от настывшего снега, гудели телеграфные провода. Мохнатились инеем берёзы. И даже среди бела дня, не ночью, то у одной избы, то у другой потрескивали от холода зауголки. Славка на каждый такой «выстрел» оборачивался, пугливо вытаращив глаза, пока, наконец, не свыкся с мыслью, что это вовсе не ребята, спрятавшись в укрытия, стучат палками, а отскакивает от стен крепчающий к вечеру, может быть, последний в этом году мороз.

— Чего тогда пристаёшь? — с прежним вызовом повторила Люська оставшийся безответным вопрос. Мороз пощипывал щёки, она потёрла их варежкой. — Ну? Чего?

— Очень нужно мне к тебе приставать, — огрызнулся Славик. — Тоже мне цаца какая выискалась…

И Люська опять уловила в его голосе ненаигранное возмущение.

— Вот что, Люська, — сказал Славик строго. — Ты передо мной, как заяц, не петляй. Я вас вывел уже на чистую воду, так что лучше не запутывай следы.

Люська ничего не поняла из его тирады, но на всякий случай прикинулась бедной овечкой:

— Славочка, а чего мне петлять… Я ничего плохого не сделала…

— Ладно! Знаю! — остановил её Славик.

Люська наморщила лоб, пытаясь припомнить, в чём она могла провиниться перед Славкой. Если только сболтнула чего-нибудь лишнего так ни вчера, ни позавчера, ни вообще на этой неделе ни с кем из подружек у неё о Славке и речи не заходило. Нет, ни подружкам, ни родителям, ни учителям она о Славке не сказала ни одного плохого словечка. Чего он — в самом-то деле! — к ней пристаёт?

— Люська, мне всё известно! — напирал Славик.

— А чего известно? Чего известно? — сорокой зачастила Люська.

Она не могла припомнить за собой никакой вины, но всё равно почувствовала в душе беспокойство: мало ли, может, и в самом деле где-то обронила о нём плохие слова. А за что его, этакого лоботряса, хвалить? Знаем, как Тишку изводит, в дом работника его превратил, парню и уроки учить некогда — то дрова пилит, то воду носит, то в магазин за хлебом бежит… Люська уже приосанилась, чтобы дать Славке отпор, но Славка опередил её.

— У меня и улика есть. Сознавайся лучше!

Люська не на шутку встревожилась:

— Какая улика? Какая улика? — Мороз хватал её за колени, но она терпеливо ждала, что скажет Славка.

Славка уже смотрел на неё победителем:

— А посылку кто отправляет? — он пытливо смотрел ей в глаза, и Люська решила схитрить, чтобы выведать от него побольше. Она отводила взгляд в сторону, пожимала плечиками — одним словом, делала вид, что чего-то знает, но не хочет ему сказать. Славка клевал на её наживку. — Говори, говори, не отворачивайся! Не пяль на меня глаза! «Страна Чили, город Сантьяго, монастырь «Трес аламос»…»

— Корвалану? — осёкшимся голосом переспросила она, и восторг заплясал в её глазах. Но Славка принял его за испуг, торжествуя, что угодил прямо в яблочко.

— Крышку с адресом за ларь прятали? — уточнял он.

Люська, продолжая играть взятую роль, заморгала ресницами.

— Ну чего глазами-то хлопаешь? Думаешь, в заблуждение введёшь? — не давая опомниться, напирал Славка. — Признавайся, ты диктовала адрес? «Город Сантьяго, монастырь «Трес аламос»…» Самому-то ему не додуматься, адреса не достать… Монастырь «Трес аламос»… Ты?