— М-м-м… — простонала жрица любви, отодвигая края полотенца, прикрывающего мужское достоинство человеческого тела Эспена. — А у тебя, случаем, нет зелья? Хи-хи!

— Не переживай, я бесплоден… — ответил паразит, обхватив своими мускулистыми руками её за талию.

* * *

— Мне это всё ой-как не нравится, Эспен… — вырвавшись из лап самой низкой из троицы путан, подсел к нему Энас.

— Что такое, ушастый? Человеческие самки не по душе? — усмехнувшись, паразит вылил в бокал остатки вина.

— Не прикидывайся! Ты ведь сам видишь, что слишком всё тут…

— Идеальное? Да, я заметил. Но, пока что, ничего подозрительного. В конце-концов, мы уже через пару дней отсюда свалим, как только раздобудем оружие и доспехи.

— Надеюсь… — вздохнул неко. — А то мне как-то неловко уже…

— Ты девственник? — косо зыркнул на него мечник, — А-ха-ха-ха! — нашёл он подтверждение своих слов в покрасневшей морде ушастого. — Воспользуйся этим шансом, пока не поздно.

— В отличии от тебя — я всегда был цивилизованным зверем, — фыркнул Энас.

— А я — нет. Но кому из нас сейчас хорошо? А-ха-ха… Ладно… Просто развлекись, пока есть возможность. Завтра походим, узнаем где запастись провизией, — вылакав остатки абрикосового вина, Эспен встал со скамьи и, подойдя к светловолосой, щебетавшей о чём-то с подругой-брюнеткой, поднял её на руки, понеся в дальний угол бани, чтобы вновь насладиться легкодоступным телом девушки.

— Может ты и прав… Даже Гарольд ничего не заметил… Да, Гарольд? — неко повернулся к магу, но… Тот пропал. — Гарольд?! Ох, должно быть ему стало плохо от жары, — замотавшись полотенцем, Энас выскочил на улицу, но обойдя баню со всех сторон, так ничего и не встретил.

«Может он в таверне?» — не на шутку взволнованный принц, поспешил наведаться внутрь заведения.

* * *

Пусть Эспен уже и был «смертным» адептом, однако банный жар, в купе с животным сексом и вином, распарил его до мути в глазах. Оставив лежать на скамейке светловолосую жрицу с трясущимися ногами, он снял с крючка свои ножны с останками гросс-мессера и сумку, после чего, откланявшись захмелевшим «сотрудницам», выбрался на свежий воздух.

— Фу-у-ух!

Летний вечерний ветерок пробрал его до мурашек после такой парилки. Сделав несколько глубоких вдохов и, приведя в порядок колотящееся от подскочившего давления сердце, Эспен, зевнув, потопал к «Асмодею».

— Мои не заходили? — спросил он, проходя мимо стойки. Заведение, к этому времени, совсем опустело. Остались только грязные тарелки, подносы и различные сосуды для напитков.

Смотревший до того в пустоту хозяин, встрепенувшись, кивнул:

— Да, они пошли спать. Ваша комната под номером шесть.

— Ясно. — кивнул в знак благодарности паразит.

— Понравилась баня? — остановил его вдруг трактирщик перед самым входом на второй этаж.

— Почаще бы мне за чужой счёт бухать и трахаться! — прыснул немного захмелевший Эспен.

— Таки почему за чужой? — произнёс вдруг собеседник. При том, произнёс таким голосом, что герой едва не превратился в ледышку, столь холодно ему стало от тона трактирщика.

— А что, натурой расплачиваться надо? — скептически нахмурился мечник, демонстративно поправив ножны.

— Смотря с какой стороны посмотреть, но вообще… Я ведь имел в виду ваше хорошее настроение, хи-хи!

Эспен мотнул головой. Улыбка хозяина вновь стала самой обычной, светлой и доброжелательной. Но глаза… Глаза было изменить невозможно…

— Ваше хорошее настроение — лучшая плата для меня! — усмехнулся тот и, устало потирая переносицу, добавил, — Если мои услуги более не нужны, то я, стало быть, тоже пойду отдохну.

— А срач кто убирать будет? — осведомился Эспен.

— Официанты рано утром придут… разберутся. — махнув рукой, зевая, трактирщик отворил дверь на кухню и скрылся внутри, запершись на ключ.

«Жаль, что я на ступеньках стоял… Интересно было бы посмотреть, что там у него.», — подумал герой и поднялся наверх.

На втором этаже было всего-то по десять дверей с двух сторон. Найдя нужную, он толкнул её плечом. Легко поддавшись, та впустила героя внутрь.

Убранство номера было довольно скудным: три кровати, на двух из которых, отвернувшись к стене, спали старик и мальчишка с кошачим хвостом, один единственный комод, на котором стояла зажжённая масляная лампа и трофейные лосиные рога над входом.