— Это не герб Веорбурга, — недоуменно замечает он. — Это королевские петроглифы Аурвангара и Эйкиннара.

— И что? — рычит Ялмберик. — Веорбург подвластен обеим коронам. Неудивительно, что ярл-дварг оставил королевские гербы на этой стене, когда запечатывал Вирмдейл.

— Возможно, — признает маленький мастер. — Но если так, почему он поместил гербы не с той стороны?

— Да мне плевать, почему да как! — огрызается тан. — Хватит размышлять! Сделай полезное дело, Литтиллитиг: собери десять летов, возьмите кирки и проломите эту стену!

Затем, обращаясь к гномам, он распоряжается:

— Скирфир, приготовь нам несколько петард: нам придется отбиваться от мясников, которые повисли у нас на пятках, и перекрыть за собой дорогу, когда переберемся на другую сторону. Трудир, собери мне пять дружинников: нужно усиление, чтобы удержать вход в галерею!

Ялмберик снова пробивается через стадо мулов, раздавая оплеухи по бритым головам тем летам, что недостаточно быстро расступаются. Когда раздается звон кирок, атакующих камень в конце туннеля, к работе присоединяется Трудир, собравший нескольких крепких гномов. Вход не очень широк, и четырех хорошо вооруженных здоровяков будет достаточно, чтобы заблокировать его. Ялмберик и Тэккр встают в передовой линии, с флангов их поддерживают Атвард и Инги. Позади них занимает позицию Радсвин с его спутниками. В конце туннеля под кирками звучит песня кремня. На фоне перестука раздается голос Трудира:

— Мы прорвались! Стенка не слишком толстая! Но нужно еще немного времени, чтобы расширить пролом.

Вскоре удары кирок обрушивают большой участок стены. Под водительством Трудира и дружинников цепочка мулов тянется сквозь брешь и пробирается в кромешную тьму. Тан и Глашатай Закона держатся в арьегарде до самого конца. Когда пройти остается не более чем горстке альвов, Скирфир Горелый Рот поджигает два горшка и бросает их в сторону входа в туннель. Снаряды взрываются со звоном битых тарелок, и путь преследователям преграждает пламя. Ялмберик вместе со Скирфиром последними преодолевают брешь. Взрывник сразу за собой запаливает от пламени своего фонаря две большие петарды.

— Длинные запалы, — комментирует он, — но все равно в наших интересах убираться. Это шахтные заряды. Все сейчас обвалится.

И Ялмберик с Горелым Ртом быстро улепетывают, подгоняя впереди себя отставших, чтобы преодолеть как можно большее расстояние. Они уже довольно далеко, когда туннели за их спинами выдыхают громы и гарь.

Гора содрогается в коротком подземном спазме, лишая их всякой надежды на возвращение.

Отряд Диггенлау погружается все дальше и дальше в глубины Клюферфелла. Альвы и гномы спускаются по узким извилистым ходам, по галереям высотой едва ли выше роста мулов, по коридорам с грубыми стенами. Атмосфера удушающая. Скала выглядит очень темной; то там, то сям фонари выхватывают на стенах зеленые гранулы или отдельные насыщенно-синие вкрапления. Литтиллитиг оказался прав: песчаник испещрен кристаллами, которые высыпают вблизи месторождений меди. Несмотря на эти обнадеживающие признаки, Ялмберику не по себе, и он догадывается, что его беспокойство разделяют его спутники. Все задыхаются, у них землистые лица. Пламя фонарей ослабело, иногда оно мерцает, словно затухающая свеча. Воздух слишком разрежен; он застоялся, он густ и мертв, пропитан древностью.

Когда гномы и альвы выходят к более обширной области горных разработок, отряд делает зловещее открытие. Земля усеяна костями. Они рассыпаны в полнейшем беспорядке и загромождают мостовую — пары лучевых и локтевых, бедренных и берцовых костей. При виде этого зловещего нагромождения вся колонна останавливается. Ялмберик поджимает губы: он боится, что попал в самое сердце запретной территории, где таится многовековая опасность, но старается не заговаривать об этом. Неподалеку Скирфир с бранью отчитывает Литтиллитига:

— Куда ты привел нас, бритый? Думаешь, эти вот развалы, они так похожи на шахты?

Маленький бригадир не отвечает, он потрясен зрелищем. Позади него по рядам погонщиков несутся испуганные шепотки, и тан понимает, что должен вмешаться, если хочет избежать вспышки паники.

— Мы все еще в каменоломнях Вирмдейла, — уверенно бросает он. — Эти кости — не то, что вы думаете. Заброшенные каменоломни часто служат вместо некрополей. Древним, должно быть, пришлось выгрести свои хранилища в эти галереи, чтобы освободить место для новых покойников. В любом случае, мы не можем строить из себя разборчивых: если промедлим, то в конце концов засохнем рядом с ними. Так что вперед!

Он снова трогается, за ним следуют его хускерлы. Нигде свободно не пройти: остается только топтаться по ковру из костей. Хрупкие останки трещат и хрустят под тяжелыми подошвами и подковами мулов. Размер останков не оставляет сомнений в их происхождении: эти толстые, короткие кости явно принадлежали гномам. Посреди братской могилы виднеются металлические обломки; склеп усеивает покрытый ржавчиной лом, среди него порой можно признать обрывок кольчуги, ременную пряжку, наконечник копья или лезвие топора.

— Тут что-то ненормально, — ворчит Тэккр.

— Что, например?

— В этой мешанине одни тела. Но я не вижу ни одной головы.

Возможно, у Ялмберика этому есть объяснение, но он придерживает его при себе. Воины слишком скоро догадаются, что это значит.

Продвижение становится все труднее. Скоро придется пробираться через одну сплошную кладбищенскую свалку; альвам с большим трудом удается вести вперед мулов, которые временами проседают по грудь под тяжестью груза. Наконец, когда они выходят в особенно обширный зал, их гаснущие лампы открывают взгляду новое сооружение. В центре пространства возвышается молочно-белый холмик. Он составлен из чудовищной груды черепов. Из вершины этого жуткого трофея выпирает каменный зуб. Мигающее пламя выхватывает на колонне призрачные очертания надписи.