Он шёл, оглядываясь, но на улицах всё было глухо. Даже свет в окнах жителей померк, только некоторые продолжали бодрствовать. Счастливые люди. Для них это самое обычное кровавое полнолуние, а не ночной кошмар наяву, где страшные потрясения, как жестокие шутники, выпрыгивали из каждого угла.

Город сменился лесом, и Ксавье достал фонарик, освещая себе тропу, что больше стала похожа на мелководный ручей. На деревьях или где-либо не наблюдалось никаких следов пронёсшегося хайда — ни единой поломанной ветки или следа когтей, уродующих кору. На следы на земле Ксавье не надеялся — то, как легко дождь их смывает, он уяснил навеки.

Ему никто не звонил и не писал, пока он шёл. Это навевало странные мысли — одновременно и облегчение, и нарастание страха. За его путь могло произойти что угодно. От чего-то хорошего — хотя в том, что это возможно, терзали серьёзные сомнения, — до чьей-то новой ужасной смерти. Но сам Ксавье не стал никому звонить. Боялся вновь услышать многозначительные гудки, как с телефоном Уэнсдей, который оставили Вещи.

Он зашёл на территорию Невермора, продолжая оглядываться. Дождь к тому моменту поутих. Ливень обратился мерзкой моросью: она шаловливо окропляла участки кожи, стоило им слегка подсохнуть.

Тихо в академии не было — из общежитий доносился гам студентов, иногда мимо проходили полицейские, и все бросали на него подозрительные взгляды. Но почему-то не подходили допрашивать о том, кто он и откуда. Хотя почти все лица были незнакомы… стараясь об этом не задумываться, он спихнул их доверчивое отношение на свой внешний вид. Вероятно, сейчас у него сходств с мертвецом было больше, чем у настоящего умершего.

Но когда он дошёл до двора, где уже привычно толпились десятки студентов, он понял, чего совсем не интересовал полицейских. У них было дело поважнее — патрулировать все выходы из школы.

Ведь на месте, где всегда появлялись трупы, сидел в человеческом теле Тайлер. К сожалению, он был жив. Не совсем: на его голом теле, укрытом только чьей-то накинутой на плечи старой курткой, красовалась сплошь исполосованная глубокими ранами кожа. Правая же рука и вовсе держалась чудом — кость поломалась во многих местах, и её обломки выглядывали из-под обрывков кожи и шматов мяса. Именно они как-то продолжали удерживать руку. Удивительно, как при таком количестве ран Тайлер ещё не лежал мёртвый.

Энид потрепала его очень сильно. Молодец.

И всё же в душе Ксавье закипел гнев, и этот гнев уже никакие мысли о благоразумии сдержать не могли.

Он распихнул всех, кто попадался на пути, и лишь Аякса, который стоял, неуверенно держа в руке нож, не толкнул.

— Что тут происходит?

— Как ты и сказал, этот пришёл. Только в человеческом облике. И сразу сдался. Говорит, хочет раскаяться…

От этого сердце Ксавье попросту разорвалось на маленькие кусочки. Этот двуличный скот снова пытался всех обмануть…

— Раскаяться собрался?.. — он наклонил голову и подошёл почти вплотную к Тайлеру.

Хотелось для начала всё-таки оторвать ему руку.

Хайд не ответил — его губы задрожали, но он кивнул.

— Тут раскаяние уже не поможет! — невольно рука нащупала рукоять ножа в кармане, и он его достал.

— И всё же ты всё увидишь, Торп, — Тайлер поднял затуманенный взгляд и заревел от боли. — Я знаю… покажу всё, что знаю. Я знаю, как это делать… — Тайлер вдруг вскочил и, хрипя от боли, прыгнул на него.

Желая защититься, Ксавье выставил вперёд нож.

И лишь когда шея хайда целенаправленно налетела на лезвие, всё стало понятно.

— О нет… — произнёс Ксавье сам себе, прежде чем всё вокруг померкло.

========== Глава 22: Тайлер ==========

Уже почти впав в беспамятство, Ксавье схватился за самую чёткую мысль, плавающую в море неразборчивых образов — о слабоизученном феномене видений самоубийц. Мало кто осмеливался на это, и всё же история знала такие прецеденты. Отец ему рассказывал об этом… почти все экстрасенсы теоретически могли увидеть прошлое того, кто самолично отдал жизнь. Главное — для этого нужны были соответствующие условия. Какой-либо прямой контакт между тем, кто умер, и тем, кому он хотел показать своё прошлое.

Ещё мгновение — и мысль утонула среди остальных.

***

Тайлер сидел в маленькой комнате с укрытыми белыми мягкими плитами стенами. Куда ни глянь — везде одинаковые. Он не помнил даже, где пряталась дверь. Каждый раз, когда её отпирали, обещал себе, что больше не забудет и наконец выломает её. Но только её закрывали — и он терялся. Безуспешно, час за часом, день за днём, а может, неделю за неделей или месяц за месяцем, он пытался совладать со стенами и открыть себе проход. Выбраться из ада, окрашенного в белый. Но в лучшем случае ему удавалось порвать обивку на какой-то плите. Или со злости заработать себе парочку ушибов, снося единственный предмет в комнате мучений — туалет.