Что? Какая еще до... А. Шутка про «папочку» выходит на новый уровень, значит? Ладно. Допустим. Я могу это потерпеть, если это позволит мне сделать тебя более управляемой и... Предсказуемой. Все равно в это может поверить только тот, кто видит меня первый и последний раз, как эти криминалисты, например.

Коммуникатор в кармане издает едва слышное гудение, а в виртуальном пространстве появляется уведомление о присланном ответе на один из моих запросов по Винаю. Быстро кто-то справился, приятно знать, что кто-то еще умеет делать свою работу хорошо.

Прихватив с бетонного блока все оставшееся от нашего перекуса и ссыпав скопившееся окурки из кармана в один из пакетов от тако, я сажусь в машину кочевницы и сминаю мусор в неровный комок, забрасывая его к окуркам, чтобы после убрать в пустой контейнер под задним сиденьем.

— Не можешь усидеть на одном месте? — спрашиваю я недовольно, намекая на забавы Раттаны с криминалистами, но девчонка и бровью не ведет, продолжая вопросительно смотреть на меня. — Едь к участку. Пришел первый ответ по твоему брату.

Кочевница обрадовалась, машина, издав басовый рык, рванула с места, а цифры на приборной панели стремительно побежали к сотне. И пусть я уже успел убедиться в том, что девчонка водит, как настоящая кочевница, а её транспорт вызывал у меня смутное сожаление, что сам я вожу из рук вон хреново...

— С соблюдением скоростного режима, кочевница! — Я чуть одергиваю забывшуюся Раттану, и, прикрыв глаза, с удовольствием устраиваюсь по-удобнее в кресле. Все же, при всей моей любви ходить пешком, иметь личного водителя очень неплохо.

— Юрис, а у тебя, ну так, чисто случайно, нет работы для меня? — я приоткрываю глаз и смотрю на кочевницу. В ее голосе без всякого анализатора слышно какое-то напряжение, а она сама, вопреки обычному, не сводит взгляда с дороги, разворачивающейся на лобовом экране. Я обдумываю ее вопрос пару мгновений, но понимаю, что действительно не могу ей ничем помочь. Официальную работу я ей предложить не мог: мне такой документ даже шеф не подпишет, потому как его с потрохами комиссар сожрет, если прознает.

— Нет. Полиция крайне редко сотрудничает с кочевниками, не столько по той причине, что не доверяет, сколько потому, что просто нет причин. Могу только познакомить тебя с местным брокером, работающим в моем районе.

Так ты тоже будешь под присмотром. Я доверяю Вилли, Вилли доверяет мне.

— Хм, подумаю об этом чуть позже, — отвечает мне «мисс серьезность» не отвлекаясь от дороги и я, еще пару секунд посмотрев на нее и так и не увидев что-то особенное в ее выражении лица, снова закрываю глаза, сосредотачиваясь на мерном шуме двигателя.

Интересно, каково это, когда машина – часть твоей жизни? Кочевники были не многословны, я бы даже сказал – скрытны. Смотрели с опаской, когда думали, что их никто не видит. Старшие были подчернуто расслаблены, а младшие, наоборот, замыкались в себе. Возможно, на них так работал вид полицейской формы и атмосфера враждебного нейтралитета, когда очередной клан приводил молодняк на оформление документов... Раттану, почему-то, не смущало то, что я коп. Она вела себя так, словно сама была тем самым кочевником, сопровождающим вереницу желторотиков. Шутила, строила глазки, подкалывала меня. Это раздражало, и достаточно часто, но было куда лучше, чем если бы она косилась на меня зверем.

Смешно. Если бы я сказал это вслух, она бы, наверное, даже не поняла, что я имею ввиду.

Чуть приоткрыв глаза я смотрел, как Раттана аккуратно, соблюдая все правила, свернула на парковку перед участком. Взявшись за дверную ручку, я почти что вышел из машины, но меня остановил голос кочевницы.

— Ты не против, если я приготовлю что-нибудь? Продукты можем в складчину купить...

— Ты умеешь готовить? — я в удивлении смотрел на молодую девушку, которая не блистала состоянием на счету, и явно не застала то время, когда можно было поймать и зажарить... Да хоть бы ту же крысу.

Я, так и не выйдя из машины, слушал Раттану, которая с внезапным волнением в голосе рассказала о том, как приобрела столь нетривиальный навык и спросила мое отношение к азиатской кухне.

Ну а как я могу к ней относится в городе, где все кафе и рестораны кладут к твоему заказу палочки, а пластиковая вилка есть даже не во всяком заведении?

— Хорошо отношусь, — я оценивающе глянул на чуть приободрившуюся от моего ответа кочевницу. В голове появилась непрошенная мысль о том, что, возможно, девчонка просто хочет таким образом проявить благодарность за то, что живет в моем доме и что для нее это важно, а с меня не убудет дать кому-то похозяйничать на моей кухне. — Ладно. Запаркуйся там же, на моем месте, не мозоль тут глаза патрульным и подожди меня возле машины. Прогуляемся пешком до фермерского рынка, до него недалеко.