— С интубацией ты молодец, — скупо хвалит его мой друг и тот чуть успокаивается, но всё еще дико косится по сторонам, словно не веря, что и эта авантюра с его участием закончилась благополучно.

На улице такая тишина, словно весь тауншип вымер. А может это не так уж и далеко от правды... Майкл нашел видавший всякое фургон, и мы тут же грузим туда обколотое лекарствами тело.

— Я заберу «бандитос», раненого и своего помощника. Поедем через другую трассу, — Восьмой садится за руль.

— Нас встретят, так что это хорошее решение, — я пресекаю возможные возражения одного конкретного «бандитос». Благо, у того хватает мозгов понять, кто нас может встречать и так как желание быть подальше от скоплений копов у этой братии в крови, здравый смысл побеждает над гормонами.

— Что там случилось? — Он всё же спрашивает, но я качаю головой.

Потом. Это всё потом.

Машину, выданную в участке Ратане, зацепили во время перестрелки. Сдутые шины – проблема не серьезная, но далеко на такой не уедешь. Во вторую найденную Майклом машину запихиваются все номера с четвертого по седьмой. Раттана молча садится назад, в центр пассажирского сидения. Шестой опять за рулем.

Правильно посчитав, вместительность найденных ими машин, инициативный Майкл прихватил и чей-то мотоцикл, в который тут же вцепилась Первая. Сунув кофр со снайперкой на колени Раттане, она берется за руль, оставляя мне скромное пассажирское место.

Я не против.

Мы разъезжаемся в разные стороны. Восьмой уводит фургон по окружной дороге. Первая, укоротив себе волосы, довольно уверенно ведет мотоцикл на встречу с моими коллегами.

Признаться, когда я увидел перегородившие дорогу машины с проблесковым маячком, я подумал, что и тут что-то пошло не по плану, но нет.

Знакомые, при ближайшем рассмотрении лица в форме, которым мы интеллигентно сдали всё оружие, мягко рассадили нас по машинам. Дам в патрульную, нас пятерых в фургон.

Я перед посадкой сбросил приехавшему лично поучаствовать Джеймсу фотографию из «серверной» и коротко описал проблему, начиная от состояния людей и заканчивая закрытыми на третьем этаже дверьми, за которыми я понятия не имею что.

После чего всю дорогу честно проспал.

Перед тем как выгрузить нас позади полицейского участка, нам раздают жесткие однотипные балахоны черного цвета, с широкими плечами и гибким каркасом, тканевые маски, с прорезью для глаз, закрытой пластиком серого цвета. Раздающий офицер сообщает, что, по официальной версии, мы все – одна семья, проходящая по программе защиты свидетелей. Он говорит, что это перестраховка на тот случай, если рядом будет пробегать любопытная журналистская морда и мы молча киваем. Молчит даже Раттана, что совершенно непривычно и беспокоит меня.

После того, как нас заводят в участок, мы проходим по коридорам до специальной комнаты, возле дверей которой нас встречает Шарп.

— Всё ваше в ячейках, с двадцать пятой по тридцатую, — тихо сообщает мне он, нарочито медля с открытием двери. Но, наконец, мы там и можно стянуть с себя скрывающие телосложение и лицо тряпки.

Тут, посетив по очереди душ, уничтожив весь запас питательных батончиков, растворимого кофе и растительного молока, мы разделяемся на группы по интересам. Сивуха и Дробина уползают спать на стоящие возле стен мягкие диваны. Ласка-Лара-Соня (интересно, сколько у неё еще имен?) вместе с бывшими сослуживцами разваливаются на ковре по центру комнаты, затевая на специальном столике со встроенной развлекательной системой игру в виртуальные шахматы на троих. Я, устроившись то ли в очень широком кресле, то ли на двухместном диване, вытянув ноги и чуть сползши вниз, курю какие-то гадостные (обычные, на самом деле, просто я, кажется, начал привыкать к хорошему) сигареты с перерывом минут в пятнадцать и просто смотрю в потолок.

Раттана...

Посидев некоторое время рядом с Ларой и понаблюдав за игрой, девушка побродила по комнате и остановилась возле меня. Оак ударил её не сильно, но левая щека и ухо всё равно опухли, и она периодически прикасается к ним кончиками пальцев, досадливо морщась.

Кочевница молчит, смотря куда-то себе под ноги. Я жду.

— Можно я рядом посижу? — наконец тихо просит она и стоит мне только чуть-чуть подвинуться, юркает на диван, поджимая ноги и прижимаясь спиной к моему боку.

Кажется, её еще немного потряхивает от пережитого, но постепенно Раттана расслабляется, начинает клевать носом и в итоге засыпает, привалившись ко мне спиной и обхватив мою руку.

Достав свой комм, я пишу во всё еще не расформированный чат 13-81: «Мы всё достали, обсудим завтра», кладу его на подлокотник и думаю, что еще поспать — не такая уж и плохая идея. Выпустят нас всё равно только за полночь.

[1] Война за Независимость — общее название длительного военного конфликта на территории Северной Америки, вызванного возникшей после Коллапса раздробленностью и обособленностью штатов, отказавшихся объединяться в Соединенные Штаты Америки под власть президентской республики. Официально закончилась в 2076 году.

[2] 27 кг. Щит полноростовой, из композитный материалов, 3 класс прочности, рассчитан на защиту от винтовок калибра до 7,62х51. Обладает диэлектрическими свойствами.

25. Сложное утро (Черновик)

Когда я проснулся, чувствуя, как ноет затекшая спина, Раттана всё еще спала и мне стоило достаточно больших трудов вытащить свою руку так, чтобы не разбудить её. Накрыв девушку пледом, я присоединился к ленивому наблюдению за очередной шахматной партией Лары и Логана «Колдуна», параллельно общаясь с Джимом «Монахом» об особенностях лицензирования «охотников за головами» — наёмников, вставших на официальный учет и занимающимися, в основном, охотой на особо опасных преступников, осужденных на смерть, так сказать, заочно. Отставной военный проявлял к этому вопросу разумный интерес и я честно рассказал ему обо всех подводных камнях в процедуре оформления, а так же о том, как потом строится взаимодействие с полицией. После Логан без какого-либо расстройства в голосе заявив, что устал проигрывать, предложил мне занять его место.