На меня смотрит женщина-легенда. Сидящая на кровати Майкла, она кажется не менее величественной, чем если бы сидела на месте мэра города. И ведь могла бы когда-то, пожелай она того.

Густые, поблескивающие в свете ламп черные волосы, с заметной и гордой сединой, крупными локонами спускаются почти до пояса. Каре-желтые глаза под хищно изогнутыми черными бровями смотрят изучающе, оценивающе. Чуть вздернутый нос, пухлые губы, застывшие в слегка задумчивой улыбке, твердая нижняя челюсть. Осанка. Гордый разворот плеч, крупная грудь и широкие бедра. На ней простое черное платье, с коротким рукавом и чуть присобранным у талии поясом, открывающее лодыжки. Ни единой татуировки. Ни единого видимого импланта, даже линий от внутренних я не вижу. Нет никакого сетевого шума, словно нейролинк у нее тоже не установлен.

Она встряхивает головой, поправляя прическу, и молчит. В этой комнате, кроме нее и Майкла еще трое её сыновей.

— Вживую вы гораздо красивее.

Сыновья недовольно выдыхают, а она, хлопнув густыми ресницами, хохочет как девчонка и смотрит на Майкла.

— Вот, учись у отца de tu amada1, как надо говорить женщинам комплименты.

— Ну да, ну да. Сказать Смерти, что она вживую красивее, на такое только у него одного в этом городе смелости и хватит.

— Не наговаривай на мать, — глава семьи Зерилли легонько шлепает сына по руке и снова смотрит на меня.

— С чем пожаловал, детектив?

Я на миг задумываюсь.

— Хотел убедиться, что с ним все в порядке. И сказать спасибо. За Раттану и за Джеймса.

И вдруг её взгляд меняется, да так, что где-то в подкорке сразу зудит навязчивое желание взяться за револьвер.

— А ничего о выборе моего сына сказать не хочешь?

— Отношения Майкла и Раттаны, это отношения Майкла и Раттаны. Это их решение, — я чуть прищуриваюсь, глядя на мисс Сесиль.

Вот уж не ожидал, что в полицейском госпитале мне придется отстаивать чье-то право на...

— Да я не об этом. Дети есть дети, что с них взять. Хотя мне нравится, как ты защищаешь их, — она усмехается, и взгляд чуть-чуть теплеет. — Не уж то и правда не знаешь?

Я молчу и кошусь на Майкла, что с решительным видом смотрит на мать, периодически кидая на меня виноватый взгляд.

— Он собрался в полицию. Бросить роль представителя семьи и надеть форму.

Я уже в упор смотрю на Майкла. Он сжимает челюсти и хмурится.

— Чью форму?

— Я хочу попасть в спецназ, — отвечает он, играя со мной в гляделки.

«А парень не ищет легких путей. Хотя... Может быть, как раз в его случае это будет верным выбором. Он смелый и верный, это там оценят».

— И почему вы, сеньора, решили, что я в этом виноват? — я перевожу взгляд на его мать, она снова поправляет волосы, поглядывая на своих сыновей, что молчаливыми сопящими истуканами стоят у меня за спиной, перекрывая выход.

— Как же там... Смерть избегает храбрых?2

— Выходит, я недостаточно храбр, раз вы здесь.

Она опять хохочет.

— И что мне делать, с этим, детектив? Сын Сесиль Зерилли становится полицейским, спецназовцем! Где такое видано?

— У кого-то сын полицейский, у кого-то дочь — кочевница. Пусть в этом городе хоть кто-то исполнит свои мечты.

Она наклоняет голову к плечу, кивает.

— Вы мне нравитесь.

— Вы мне тоже, — я не кривлю душой. Сидящая напротив меня женщина настолько яркая и искренняя, что она не может мне не нравиться.

— Она не замужем, — вклинивается Майкл.

— О нет, мы с детективом...

—... Не сойдемся во взглядах на семейное дело, — продолжаю я за неё, и она довольно прищуривается.

— Да, в качестве отца невесты ты нам определено подходишь.

— Это не от меня зависит.

— Вот, — она встает, расправляя складки платья и с усмешкой, смотрит на стоящих за моей спиной сыновей. — Говорю же – подходишь. Учитесь, дети мои, как надо себе путеводную звезду выбирать.

Танцующая Смерть ласково проводит ладонью по волосам Майкла, одаривает меня прощальной улыбкой и выходит вместе со своими детьми.

— Простите, сеньор, я... Я не думал, что она просто сядет ждать вас тут, — парень всплеснул руками.

— Всё в порядке, Майкл. Я, пожалуй, пойду. Еще раз спасибо тебе за них обоих. Это был смелый поступок.

Выхожу из палаты и, встав у стены, прислоняюсь затылком к холодному бетону. Становится чуть легче, но я должен навестить еще одного человека.