— Кагэма, займись снайпером!

«Кем?! А!» — мотылек чуть заторможено кивает и, собрав всю силу воли в кулак, на корячках переползая через два трупа, останавливается перед Ларой.

— Навылет, — сообщает ему женщина так спокойно, словно речь идет о попадании в мишень, а не в ее собственное тело. Пако, чувствуя, как дрожат его руки, закатывает рукав черной водолазки и пытается активировать медсканер, что удается, но не с первого раза.

«Когда я вообще последний раз им пользовался? Месяц назад, что ли... Да, точно. Когда Ирэн траванулась какой-то бурдой, а мы никак не могли понять, траванулась она или залетела... Черт! Как вообще так вышло? Чего ты так выцеливала, что так высунулась?! Пиздец, пиздец, пиздец! Тут же кишечник, это сразу внутреннее кровоизлияние, заражение... Что я смогу сделать-то? Только в крио-мешок сунуть!.. Так, в смысле? Ты что, сломался блядь?!»

Выдвинувшийся из руки имплант закончил сканировать подставленный бок, в который пришлась скользнувшая по самому краю бронежилета пуля, и выдал на голографическом дисплее бодрый отчет, заставивший Пако тупо моргнуть и, задрав такую же, как и у него, водолазку, уставиться на кровоточащую рану.

«Внутренние органы не задеты, просто прошло сквозь мышцы! Вот это она везунчик! Ого, я думал, что мышцы синтетические или хотя бы чем-то укрепленные, потому она не реагирует на боль, но все родное... Так, это не важно сейчас. Гемостатический пластырь на оба отверстия, сверху — гель. Остальное уже после того, как это все закончится.»

Он даже не успевает ничего сказать, как Лара, стоило ему только наложить все необходимое на входное пулевое отверстие, перехватывает свою винтовку и поворачивается к нему спиной, укладывая дуло на плечо полицейского.

«Они все на голову больные...» — в этот раз эта мысль звучит даже с каким-то оттенком восхищения. Пако заканчивает обрабатывать выходное пулевое, загоняет в инъектор две разных ампулы — обезболивающее и антибиотик — и обкалывает ранение.

«Потом — вскрыть, прочистить рану, выходное надо будет все же зашить...» — он думает об этом, как о чем-то, что обязательно случится. Возможность строить планы на будущее, пусть даже такие, оказывается в этой ситуации внезапно тем самым якорем, который позволяет более-менее взять себя в руки. Кроме того, мотылек вдруг осознает, что по ним больше никто не стреляет. Убрав инъектор и вскрытые пачки с пластырем и гелем в укладку, Пако прислушивается к многоэтажной конструкции, которая доносится с первого этажа, невольно восхищаясь словарным запасом ни разу не повторившегося рокера, и в этот момент ощущает всем телом легкую вибрацию, прошедшую по полу. Словно что-то невероятно большое и тяжелое с размаху влетает в стену этажом ниже. А потом еще раз. И еще.

Юрис и Лара переглядываются и срываются с места. Пако, вскочив, прижимает к себе сумку и, чуть не споткнувшись о тело охранника, бежит следом, прячась, как и говорил коп, за их спинами. Он слышит в голосовом чате восклицания девушки с розовыми волосами и её спутника, хохот Файдза, заглушенный взрывом, впервые за день слышит в голосе полицейского недоумение и злость, и, внезапно, слышит голос Арисы, которая собирается помочь с vip-ложей.

В порыве любопытства Пако привстает на носочки, вытягивая шею, чтобы уже через миг зажмуриться и сделать пару шагов назад. Там, на втором этаже, в бронированные стеклянные двери самой роскошной ложи, которую уже несколько дней занимал господин Сиртаки, ломятся два чудовища. Жуткие, лишь отдаленно напоминающие людей, твари, лупят своими руками-имплантами по стеклу, проминая его слой за слоем. И там, за этим стеклом, стоит человек в белом, смотрящий в лицо своей смерти.

«Куда я пойду, если «Экзидис» закроется?»

Ариса сообщает о каком-то устройстве, Лара говорит, что это взрывчатка, и Пако, отойдя еще на несколько шагов назад, прижимается спиной к стене, затравленно озираясь.

«Нужно бежать. Плевать на них на всех, на этих отбитых психопатов, на клуб! Надо бежать, пока тут все не взлетело на воздух к чертовой матери!» — с этими мыслями он делает несколько шагов вдоль стены и замирает, понимая, что стоит ему оказаться на длинной части коридора, ведущей к лестнице вниз, как его заметят и Юрис, и Лара. Но это ничто по сравнению с тем, что ему придется оказаться совсем близко рядом с этими чудовищами.

«Может, прыгнуть? Файдз смог, Хизео смог, может быть, смогу и я?»

Пако делает несколько шагов вперед и бросает взгляд вниз, в «колодец». Самый дорогой клуб в Детройте похож на поле боя: на втором этаже, на отрезке между двух лестниц рокер и «парочка» обстреливают каких-то людей, что засели за укрытиями по центру. На первом Хизео и немногочисленная оставшаяся в живых охрана занимаются примерно тем же самым, исключая управляющего, который с невероятной скоростью мечется между противниками, нанося им сокрушительные удары. Кажется, что перевес на стороне обороняющихся... Если бы только не два урода, что ломали двери vip-ложи.

«Да какое прыгнуть... Кажется, это заразно. Божечки, а ведь я так и не позвонил Мадонне, как обещал... А если это все?» — мысли о старой подруге, с которой он виделся последний раз чуть ли не несколько недель назад, подруге, которая практически заменила ему мать в те темные времена, когда он еще работал на улице и благодаря которой он выжил там, где выжить был не в силах, приходят так внезапно, что Пако застывает на месте, вдруг на миг потеряв интерес к происходящему и тупо смотря на кровавое месиво внизу.

Он не вспоминал о ней столько времени... Ну как «не вспоминал». Вспоминал, но все никак не находил момента даже позвонить и спросить, как ее дела. А теперь может быть так, что они больше и не увидятся никогда?

«Боже, какой же я...»

Додумать Пако не успевает, потому что в этот момент он вдруг глохнет, слепнет, а потом его что-то сносит и прижимает к полу, выбивая воздух из легких.

Полузадушенный вопль ужаса вырывается сам собой. Пако чувствует всем телом как трясется пол, как что-то рушится, падает рядом с ним и даже на него... На то, чем его накрыло. Мгновения тянутся, словно дешевая, влипшая в волосы жвачка, которую никак не удается вытащить, и вдруг все заканчивается. Тяжесть, навалившаяся сверху, пропадает. Мотылек понимает, что на него ничего не упало, его просто закрыли собственными телами от взрыва эти два совершенно чужих и непонятных ему человека.